многочисленные плавучие дома и яхты казались маленькими, ненастоящими, наподобие игрушек, плавающих в большой ванне с сине-серой водой.Мэр был одет в темно-серый костюм с синей бабочкой; он поднялся из-за стола – больше никого не было и, протянув мне руку, улыбнулся. Все должно было выглядеть по-дружески, как будто кто-нибудь на нас смотрел. Глаза за стеклами в темной оправе были такими же холодными, как и в прошлую встречу.Я пожал ему руку – как и раньше, она показалась мне немного влажной. От нервов это или от недавнего путешествия в уборную – сказать не берусь. Жестом он предложил мне сесть, что я и сделал.– Я удивлен, встретив вас в Майами, мистер Геллер, – сказал Сермэк, все еще стоя и глядя на меня сверху вниз.– Зовите меня Нейт.– Отлично, – продолжал он, усаживаясь и кладя салфетку на колени. – Прекрасно. Надеюсь, вам нравятся омары. Я взял на себя смелость заказать одного для вас.– Конечно. Благодарю.Помощник официанта в белой морской форме подошел и налил нам воды, спросив, не хотим ли мы кофе. Мы сказали «да». Официант в синем костюме подошел с подносом, на котором возлежал квартет ярко-красных омаров с клешнями, похожими на рукавицы охотника.– Впервые вижу такой аквариум, где можно есть экспонаты, – сказал Сермэк. Я вежливо улыбнулся.– Да, действительно.Он глотнул воды.– Почему вы в Майами, Геллер?– Нейт. Я здесь по просьбе клиента.– Кого?– Адвоката.– Какого адвоката?– Думаю, что это закрытая информация, Ваша Честь.– Конечно.Официант поставил перед нами рыбный суп с моллюсками. Я стал его есть; мы взяли по нескольку подсоленных крекеров, и Сермэк начал ломать их в тарелку с супом. Погрузив ложку в эту мешанину, он сказал:– Вы сегодня следили за мной, Нейт. Почему?– Я следил за вами и на вокзале тоже. И в доме вашего зятя. И в «Билтморе».Сермэк перестал работать ложкой и улыбаться тоже.– Вы объясните мне наконец, что все это значит. Геллер?– Нейт.– Пошел ты на... Геллер, – вдруг сказал он, неприятно улыбнувшись. И совсем тихо добавил: – Послушай ты, кусок дерьма. Если я только захочу, уже через час тебя прикончат в каком-нибудь переулке, ты понял, ублюдок. Так какого черта ты тут делаешь? И какое отношение это имеет ко мне?– Так не говорят с тем, кто пытается спасти вам жизнь.– О чем, черт побери, ты толкуешь?– У адвоката, на которого я работаю, есть клиент. У клиента есть интерес в том, чтобы вы остались живы-здоровы.– О ком ты говоришь?– На самом деле, Ваша Честь, я говорю вам больше, чем должен. Есть граница, которую я не могу переходить.Официант каждому из нас принес по тарелке капустного салата. Я стал есть, Сермэк, не отрываясь, смотрел на меня.– Ты говоришь – моя жизнь в опасности?– А вы как думали? Вы сюда приехали разве только затем, чтобы добиться расположения Джима Фарли? Или, по крайней мере частично, вы находитесь здесь, чтобы увернуться от Фрэнка Нитти?– Да потише ты.– Я говорю тихо. Это слова кажутся громкими. Ваша Честь, я...– Тебя сюда послали защищать меня? Но у меня телохранители.– Знаю. Двум из них я уже сказал кое-что в туалете в Хайли, и они в штаны наложили.– Интересно, почему тебя определили мне в защитники?– Я могу узнать человека, которого пошлет Нитти.– Понимаю.– Я знаю, как он выглядит. Я его видел раньше.– Когда? Где?– После того, как он застрелил одного человека. Все, что я могу вам сказать.Сермэк долго глядел на меня, не мигая. Потом сказал:– На какого адвоката ты работаешь?Я прикинул, стоит ему отвечать или нет. Может, он думает, что это вымогательство, или своего рода обман – следствие лжи, которую я согласился говорить ради него. Может быть, мне нужно дать еще одно доказательство, чтобы он поверил, что это правда.– Луи Пикет, – выдал я.Он побледнел – стал белей, чем моллюски в супе. Официант в синем сервировал омаров. Положил одного перед мэром, другого передо мной. Они были чудовищно огромные, похожие на фламинго на конном треке. Красавцы и уроды одновременно... Я стал крушить своего, открывая панцирь щипцами, которые нам принесли. Треск стоял такой, как будто стреляли, но Сермэк, казалось, ничего. не слышал и не видел. Он уставился в никуда.Потом внезапно набросился на омара, разбивая его на части, как врага. Он ожесточенно ел, окуная плоть ракообразного в горшочек с растопленным маслом, пользуясь пальцами так же часто, как и вилкой, пока они не покрылись маслом и соком от мяса. Его манера вести себя за столом была отвратительна. Ел он быстро: ел так, словно состязался, – но думаю, что ничего при этом не ощущал.Будучи человеком, относящимся к еде с благоговением, вкус лежащего перед ним омара он сейчас едва ли ощущал.Сермэк управился раньше меня. Этот омар был первым в моей жизни, так что я отнесся к нему с должным вниманием. Мне понравились его вкус и аромат, хотя, когда я доедал последнюю треть ракообразного, мне действовало на нервы, что Сермэк уставился на меня из-под очков, разглядывая, как рыбу за стеклом аквариума, мимо которого я прошел полчаса назад.– Меня удивляет, – сказал он, – что клиент мистера Пикета все еще блюдет мои интересы после всего, что я сделал.– Откровенно говоря, – ответил я с набитым омаром ртом, – не думаю, что клиента мистера Пикета интересует, живы вы или умерли. Просто я считаю, что он – тот человек, который понял, сколько вреда может принести плохая пресса. Между прочим, день святого Валентина был всего несколько лет назад, если вы уловили мою мысль.Он заметил:– Что ж, план хорош – напомнить им, кто босс, из тюрьмы поставить Нитти на место.Я пожал плечами.– Вы же знаете, как обстоят дела. Политика.Он кивнул. Потом поглядел на залив. Сумерки переходили в ночь, и огни на судах подмигивали мэру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114