Издав примирительный смешок, я сказал:– Кончайте мне приказывать, куда идти.– Пошел к черту, – отрезал Миллер, сидя на стульчаке.Я нагнулся и несильно «притопил» его рукояткой по голове. Шляпа Миллера свалилась прямо в лужу рядом с унитазом. Крови не было, но больше он не умничал.Лэнг счел все это благоприятной возможностью дернуться на меня, но он был проворен, как разжиревшая старая дама. Получив по голове револьвером своего напарника, он отвалился на пол. На этот раз пошла кровь. Я убрал свою пушку, сорок пятый бросил в мусорное ведро и подал Лэнгу пару бумажных полотенец, намочив одно из них над раковиной.– Ну что, парни, хотите со мной разговаривать или как? – спросил я.Лэнг (с пола) и Миллер (с унитаза) переглянулись: ребята они были крупные, и вдвоем определенно меня уделали бы. Но у меня все еще торчал за поясом «ствол», откуда я его мог быстренько выхватить. По выражению лица они без труда догадались, что мое относительно миролюбивое настроение может измениться каждую секунду.Тут как раз вошел мужик и стал мочиться. Но, увидя Лэнга на полу, Миллера, сидящего на унитазе, не спустив брюк, и меня с пушкой за поясом, понял, что тут происходит что-то не то, и поспешил уйти, не помыв даже руки. Не исключено, что он вообще сделал только половину того, что собирался.– Чтобы поговорить, есть места и получше, – заметил Лэнг, поднимаясь и отряхиваясь.Миллер, с невозмутимым совиным лицом, тоже стал медленно подниматься с унитаза, изучая мокрое пятно на шляпе.Я застегнул пиджак и сказал:– Давайте поговорим на свежем воздухе.И придержал для них дверь. * * * По громкоговорителю объявили результаты забега на Багамский кубок, и, должно быть, многие правильно сделали свои ставки, потому что разразилось всеобщее ликование. Мы вышли из-под трибун и спустились по лестнице в ухоженный Хайли-парк. Я прислонился к пальме, надеясь, что уж она-то никакого трюка не выкинет.– Чем занимаешься, Геллер? – спросил Лэнг, изо всех сил стараясь выглядеть крутым.– Я здесь по служебным делам, – ответил я. – Из-за клиента, адвоката.Миллер, стоявший позади Лэнга вроде еще одной пальмы, заметил:– А что ты тогда нарываешься?– Я здесь как частный сыщик, – ответил я. – Мне разрешено работать во Флориде, и у меня есть специальное разрешение носить оружие. Я работаю легально и открыто. А вы, парни, в Майами никто, только любимые телохранители. Совсем не то, что вы значите в Чикаго. Здесь у вас нет юрисдикции. Вам тут некому позвонить, чтобы на меня наложить запрет.При этих словах Миллер явно разозлился, но Лэнг задумался.– Порядок, – сказал он. – Считаю, звучит убедительно. А зачем тебе надо было следить за мэром?– Что ты имеешь в виду?– Мы увидели, как сверкали стекла твоего бинокля, Геллер. Ты следил за Сермэком, а он сегодня – отличная мишень.– Может, ему и придется ею быть, – сказал я. Миллер вмешался:– Что ты хочешь этим сказать?– Я расскажу об этом Тони, – отрезал я. – Вот с кем я буду разговаривать. Не с его марионетками.– Мэра сейчас беспокоить нельзя, – задумчиво проговорил Лэнг. – В данный момент он беседует с одним высокопоставленным лицом.– Хочешь сказать, он умоляет Джима Фарли.Лэнг с Миллером переглянулись. Их обеспокоило, что мне известно даже, кто такой Фарли. Но я их еще больше удивил, сказав:– Тони собирается потом ехать в «Билтмор» или снова остановился в доме своего зятя?– Что ты хочешь сказать? – спросил Лэнг.– Просто спрашиваю.Лэнг пожал плечами.– В доме зятя.– Он снова собирается сегодня вечером встречаться с Фарли?Лэнг не ответил.– Если нет, – сказал я, – то я могу заглянуть около семи часов.– Я должен спросить мэра, – заметил Лэнг.– Так спроси.Лэнг взглянул на Миллера, и они оба пошли назад к главной трибуне.Облака рассеялись, сквозь пальмы уже проглядывало солнце. Люди стали уходить со своих трибун, раз уж кубок разыграли.Лэнг вернулся один. И сказал:– Мэр говорит, что он предпочитает встретиться с тобой где-нибудь в общественном месте.– Почему?– Может, он думает – там будет не так хлопотно. Сегодня вечером у него будут приглашенные и тебе там не место, понял?– О'кей. Где?– "Аквариум Майами". * * * «Аквариум Майами» располагался в корабле, стоящем на берегу. «Принц Вольдемар», большой старый парусный барк, затонувший во время шторма в начале двадцатых годов, заблокировал гавань, на целые месяцы парализовав движение кораблей. В 1926 году ураган поднял корабль и как плавающее бревно выбросил на берег, судно почти не пострадало, и в 1927 году его превратили в аквариум. При входе на это превращенное в музей белое четырехмачтовое судно красивые девушки в униформе за умеренную плату рисовали портреты. Я задержался ненадолго, позволив нарисовать меня брюнетке, дал ей доллар и получил взамен улыбку, и если бы она не заставила меня сразу вспомнить Мэри Энн Бим, я, пожалуй предпринял бы еще что-нибудь. По кораблю, прикованные к поворотному трапу, кругами ходили две обезьянки – точь-в-точь как мои мысли.Я обошел весь корабль, разглядывая экспонаты за стеклами: морских черепах, аллигаторов, крокодилов, пару морских коров, морских котов, акул, мурен... И всюду – виды рифов. На верхней палубе помещался ресторан, где меня и ждал Сермэк.Сермэк занял столик, стоящий с той стороны, за которой находился порт, что, тем не менее, не исключало для меня возможность оказаться сброшенным за борт Миллером и Лэнгом по его приказу. Они сидели напротив него за отдельным столиком, расположенным позади стула, на котором должен был сидеть я. Два других телохранителя находились за спиной Его Чести. Во всяком случае, перед нами была круговая панорама залива Бискейн, похожего в сумеречном свете на мираж:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114