– Я так понимаю, что ты принимаешь все мои дела близко к сердцу, – сказал я.– Ну да, но...Я усмехнулся:– Но об этом молчок. Значит, ты за меня болеешь душой. Благодарю, Элиот.Он усмехнулся мне в ответ:– Не пойму, о чем ты, черт возьми, толкуешь? * * * В зале суда Элиот сел рядом со мной, и потому Лэнг, через пару рядов впереди, занервничал. Он закрутил головой, пытаясь взглянуть на нас, с безнадежным выражением лица. Очевидно, он распространял вокруг себя нервозность, а так как сидел рядом с адвокатом (таким же маленьким и толстым, как тот, что приезжал в январе в дюны Индианы опознать тело Теда Ньюбери), тот, заметив, что Лэнг весь извертелся, пытаясь взглянуть на меня, попытался его успокоить.Но Миллер, сидевший по другую сторону Лэнга, желая узнать, на кого же смотрит его партнер, повернулся и, увидев нас, кажется, тоже разволновался.Ни с одним из них у меня не было контактов с тех самых пор, как Нитти взял отсрочку в этом же зале несколько недель назад. Ни угроз по телефону, ни подкупов, ни чего-либо подобного. Возможно, не хотели рисковать. Насколько мне было известно, за эти дни они стали членами банды Ньюбери – Моурена, настроенной достаточно мирно. Но все равно я спал, держа, на всякий случай, ствол под подушкой.Кроме того, они знали, что я, в конце концов, должен занять место свидетеля и рассказать ту историю, которую от меня хотели услышать. * * * Вошел судья, и мы встали. И, невзирая на увещевания своего адвоката, Лэнг снова обернулся и посмотрел на меня, а я подмигнул ему, как Сермэк когда-то подмигнул Рузвельту. Первым вызвали Лэнга.Он направился к месту свидетеля, и, когда проходил мимо Нитти, тот что-то быстро сказал – думаю, не слишком приятное. Не так громко, чтобы судья загремел своим колокольчиком и сделал Нитти выговор, но достаточно, чтобы лишить Лэнга решимости. Он занял свое место, и после того, как прокурор задал несколько формальных вопросов, чтобы установить законность нашего вторжения в контору на Уэкер-Ла-Саль без ордера, от стола защиты поднялся адвокат Нитти и подошел к Лэнгу.– Кто вас ранил?Лэнг посмотрел на меня.– Кто вас ранил, сержант Лэнг?Ответом на этот вопрос, конечно, как предполагалось было – «Фрэнк Нитти». Но Лэнг сказал:– Я не помню, кто в меня стрелял.За столом обвинения вскочили прокурор и его помощники, и волна удивления – шумного удивления – прокатилась по залу суда. Несколько человек даже встали. В том числе и Миллер. Он сжал кулаки и сказал:– Сукин ты сын, засранец.Судья застучал своим молоточком, все притихли; присяжные переглядывались, не веря своим ушам.Адвокат Нитти облокотился о барьер перед свидетелем и тихо спросил:– Можете вы заявить под присягой, что подсудимый Фрэнк Нитти вас ранил?– Нет.На передний план выдвинулся главный прокурор.Покраснев, он ткнул пальцем в Лэнга.– Вы видите человека, который в вас стрелял? – закричал он. – Он в зале, сержант?– Нет, – ответил Лэнг. На зал опустилась тишина. С этой его лысой головой и сложенными руками он чертовски смахивал на херувима.Адвокат Нитти, стоя рядом с прокурором, который так же, как и жюри, никак не мог поверить во все происходящее, развернулся к судье и сказал:– Я протестую. Ваша Честь! Обвинение уличает в совершении преступлений своего собственного свидетеля!Прокурор повернулся к адвокату и презрительно сказал:– Ну да, он был моим свидетелем. Но, похоже превратился в вашего клиента.Адвокат лишился дара речи. Прокурор снова бросился в атаку.– Я хотел бы спросить у него – он лжесвидетельствует сейчас или когда давал показания перед Большим жюри? Ведь тогда он заявил, что в него стрелял Нитти.Со своего места я мог видеть Фрэнка Нитти, который, казалось, был поначалу изумлен происходящим, но потом откинулся на спинку стула, и торжествующая улыбка превратила его обычно смотрящие вниз тонкие усики в победную букву "V".Я наклонился к Элиоту.– Твоему другу-прокурору придется попотеть.Мы оба знали, что прокурору не найти ничего, чего бы он уже не знал о Лэнге.– Чего он так раскипятился, не знаю, – заметил Элиот. – Единственно возможный противовес Лэнгу – это ты.Предполагалось, что я взойду на свидетельское место и опровергну рассказ Лэнга, «как-Нитти-меня-подстрелил». Я был единственным, кто мог сделать басню Лэнга противоречащей самой себе.Но, оказывается, еще один человек смог это предугадать: в разговор вступил адвокат Лэнга, двинувший на помощь своему клиенту:– Ваша Честь! Ваша Честь! Я здесь в качестве защитника этого полицейского. Как его адвокат, я советую ему не отвечать больше ни на один вопрос.– Ваша Честь, – сказал прокурор. – Этот человек в слушании не участвует. Свидетель не имеет права на адвоката.Судья согласился, но адвокат Лэнга не отступил; он остался рядом со столом защиты, где сидели Нитти и его адвокат (похожие на двух наблюдателей, увлеченных слушанием самого Льюиса Кэрролла).– Либо вы солгали на заседании Большого жюри, – говорил Лэнгу прокурор, – либо вы лжете сейчас. Я даю вам шанс исправиться.Адвокат Лэнга закричал:– Я советую моему клиенту не отвечать.Молоток судьи прервал его. Лэнг сказал:– После ранения у меня стало плохо с памятью... Из-за шока...– В январе вы не страдали от шока, когда свидетельствовали перед Большим жюри, – заметил прокурор. – К тому времени вы выписались из больницы, считаясь полностью вылеченным!Лэнг ответил:– Я страдал от шока. Могу принести подтверждение от врача.Прокурор коротко хохотнул и, развернувшись спиной к свидетелю, отошел со словами:– Возможно, у вас будет такой шанс – на своем собственном суде.Судья сидел в своей деревянной коробке, удивляясь наверное, почему это в зале вдруг стихло, а потом вспомнив, наконец, что он при исполнении, объявил перерыв, пожелав повидаться с прокурором в своем кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114