Я положил ему руку на плечо и спросил задушевно:
Ч Что, не хочет покамест Клава перевести его на твое имя?
Мышцы у него были длинные и жесткие, как у бегового жеребца. И по тому, как о
н нервно Ч зло отшвырнул мою руку, я понял, что мыслишка у меня правильная
, что где-то здесь «горячо».
Ч Хочет! Не хочет! Не ваше это дело! Нечего соваться, куда не просят! Дружба
у нас с Салтыковой! А может быть, любовь! Не ваше это собачье дело! Может быт
ь, человек она исключительной душевности!.. Женщина она очень хорошая!
Ч Ну да! Ну да, конечно! Ч сразу же закивал я. Ч Конечно, хорошая! Червь не
дурак, он в кислое яблоко не полезет…
Я достиг своей цели Ч Есаков взбесился, утратив охранительную ироничес
кую сдержанность.
Ч Плевать я на вас хотел! Ч заорал он. Ч И на все, что вы там думаете обо м
не! Погоди, мы еще встретимся! Камни жрать будешь!..
Под эластичной тканью спортивного костюма убедительно перекатывались
тугие бугры и комья мышц, а лицом он больше не походил на величавоЧ споко
йные парикмахерские глянцованные эталоны. На его бесхитростноЧ прият
ном лице была начертана яростная готовность совершить любую мерзость з
а самое скромное вознаграждение. Он резко повернулся и направился к кали
тке, и я сказал в эту мощную гибко Ч мускулистую спину:
Ч Слушайте, Есаков, а ведь Салтыкова не сможет выполнить своего обещани
я.
Он сделал еще пару шагов с разгона, но остановился и посмотрел на меня:
Ч Какого обещания?
Ч Я долго думал, что она могла предложить вам за то, чтобы вы со своим друж
ком Пелехом организовали эту телеграмму Коростылеву, пока не понял, чего
вам не хватает для счастья. «Жигули». Седьмую модель Ч мечту с мерседесо
вской облицовкой…
Он молча смотрел мне в лицо, и я знал, что угадал точно. Или очень близко. Я в
идел, как в его сухой, красиво причесанной голове проигрываются варианты
отпора, ловких ответов, хитрого запирательства, поиски самого правильно
го поступка Ч от решения свернуть мне шею до лихого бегства на трескуче
м «Запоре». Но, видимо, «Запорожец» не показался ему подходящим участник
ом гонок с преследованием, потому, что он тускло спросил:
Ч Вы чего от меня хотите?
И был он уже не издевательски наглый, не упружисто-ловкий, а вялый и злой, к
ак осенний комар.
Ч Да в общем-то ничего… Хочу в жизни твоей объявить перерыв. Делом тебя п
ора занять…
За забором раздался короткий рев автомобиля на форсаже, и, подняв летуче
е облачко белой пыли, притормозила у ворот раскрашенная в канареечные ми
лицейские цвета «Волга». Воробьев распахнул калитку, прошел мимо Есаков
а, словно не видел, пожал мне руку и уселся рядом на скамейке. Потом поднял
голову и тут будто впервые заметил этого корпусного парня, приветливо ма
хнул ему рукой:
Ч А, Есаков! Здорово! Тебе Пелех привет передает! Соскучился он без тебя, н
е с кем, говорит, пошутить крепко. Никому, спрашивает, телеграмму послать н
е надо?
Есаков затравленно оглянулся Ч у калитки стоял милиционер, водитель с м
ашины Воробьева. Неуверенно заговорил, а глаза у него все время ерзали ми
мо нас, чтобы не встретиться взглядом:
Ч Да бросьте вы… Какой там Пелех… Не знаю, чего там кто нашутил…
Ч Что значит какой Пелех? Ч удивился Воробьев. Ч Дружка своего забыл? В
ы же с ним несколько лет за одну команду второй лиги в футбол играли! Пока
вас обоих с треском не выперли… Не помнишь?
Есаков растерянно помотал головой.
Ч Ай-яй-яй! Ч укоризненно сказал Воробьев. Ч А Пелех помнит: вы деньги в
зяли, чтобы ваша команда проиграла. Матч «сплавили». Ты мяч как бы по ошибк
е в свои ворота дал закатить. Не помнишь?
Ч И помнить мне нечего, Ч все так же волгло отбивался Есаков. Ч Кто это
доказал?..
Ч Да уж не знаю, как в спорте доказывают, у них там законы другие, чем у нас,
в милиции и прокуратуре. Только выгнали тебя с Пелехом твои же товарищи. А
федерация футбольная дисквалифицировала. Как я понимаю, ты после этого у
нас здесь в городе и объявился. Не рассмотрел я тебя раньше, а жалко…
Ч А чего меня было рассматривать? Живу нормально, ничего не нарушаю…
Ч Не нарушаешь? Ч прищурился Воробьев. Ч Я тебе, Есаков, вот, что скажу: к
ак доказывали, что ты гол своим товарищам забил, это я не знаю, а то, что мы д
окажем тебе покушение на убийство, Ч это как пить дать!
Ч Что-о-о? Ч завизжал Есаков. Ч Какое убийство? Что бы там Пелех ни болта
л, может, он с ума сошел, так в крайнем случае глупость мы сморозили… Ну, нах
улиганили Ч пускай…
Ч Нет, Есаков, Ч грустно сказал Воробьев. Ч Не с ума вы сошли. Вы с совест
и соскочили. И смотрю я на тебя сейчас, а у самого сердце рвется…
Ч Никак жалеете? Ч трусливо ухмыльнулся Есаков.
Ч Жалею, Ч кивнул Воробьев. Ч Потому, что тебя сейчас не арестовывать, н
е привлекать надо… Боюсь, что совести людской тебе не вернуть… Жалею я, чт
о нет у меня возможности, не дано мне право выпороть тебя плетью, пока бы т
ы не обделался! Потому, что никаких ты слов не разумеешь, ничем тебя, кроме
страха, не проймешь… Сорный ты человечишка…
Ч Оскорбляйте, бейте! Ч со слезой тонко крикнул Есаков.
Ч Пользуйтесь, что вас тут толпа, а у меня ни одного свидетеля! Только и на
вас управа найдется! Здесь, в вашем паршивом городке, власть не кончается!

Ч Вот видишь, и свидетели тебе уже понадобились, Ч вздохнул Воробьев.
Ч Вы когда с Салтычихой да с Пелехом сговаривались убить Коростылева, в
ам тогда свидетели не нужны были? Да не трясись ты так, кому ты нужен, руки о
б тебя марать…
Ч Павел Лукьяныч! Ч заблажил Есаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51