Вихоть круто повернула направо в тенистый зеленый переулок, слабо освещ
енный старыми желтыми фонарями, застроенный деревянными домишками с ла
вочками у калиток, она так резко рванула в сторону, что я чуть не пролетел
мимо, но сумел сманеврировать и устремился вдогонку ее размашистому мощ
ному шагу.
Ч Да, я уверена, что это ненужная, вредная информация, мешающая неокрепше
му детскому сознанию выработать четкое, ясное мировоззрение.
Я вздохнул:
Ч Бедный Владимир Мономах…
Ч При чем здесь Мономах? Ч настороженно Ч подозрительно спросила зав
уч.
Ч Дело в том, что основателя и собирателя Руси тоже почитали святым.
Ч Ага, я вижу, Коростылев воспитал достойного ученика! Ч ядовито замети
ла Вихоть, и я легко представил себе, как она распекает в учительской ребя
т-штрафников.
Ч Я надеюсь, Ч ответил я тихо. Ч Я бы очень хотел быть достойным ученико
м Коростылева. И позволю себе заметить, что он не занимался религиозной п
ропагандой, а делал самое трудное, что выпадает на долю учителя…
Ч Интересно знать, что же вы считаете самым трудным в нашей работе? Ч за
пальчиво спросила Вихоть, и меня охватила тоска от бессмысленности наше
го разговора, его бесплодности и безнадежности. Нельзя словами раскраси
ть пепельно-серый мир дальтоника.
Ч Я, наверное, не смогу вам этого объяснить, но сказать вам о том, чем заним
ался целую жизнь Коростылев, я обязан. Несколько десятилетий подряд он м
ножеству детишек мягко и настойчиво прививал мысль, ощущение, мировоззр
ение, что класс, школа, город, страна, мир Ч огромная семья этого маленько
го человека и все нуждаются в его помощи и участии. Он приучал нас к мысли,
что наша история Ч это не хронологическая таблица в конце потрепанного
учебника, а наша родословная, живое предание о нашем общем вчера, без кото
рого не может быть завтра. Он объяснил, растолковал, уговорил нас всех, зас
тавил поверить, что литература Ч это не образ Базарова или третий сон Ве
ры Павловны, а мироощущение народа, его ищущая, страдающая и ликующая душ
а, выкрикнутая в вечность… А-а! Ч махнул я рукой с досадой.
Ч Что там говорить сейчас!..
Ч Действительно, что вам со мной говорить! Где уж нам понять вас, столичн
ых! Ч обиженно проржала Вихоть, Ч но я, между прочим, на разговор с вами н
е набивалась…
Ч Это правда, Ч согласился я. Впереди замаячил перекресток, и мне стало
любопытно, куда она повернет Ч налево или направо? Ч Вы действительно н
а разговор со мной не набивались. Мне даже показалось, что вы избегаете ра
зговора со мной.
Ч Это почему еще? Ч вскинулась она и, убыстрив шаг, не дожидаясь моего от
вета, свернула за угол направо. Ч Чего это мне избегать разговора с вами?

Это занятно. Интересно, что она пошла направо. Она ведь сказала, что идет н
е домой.
Ч Вы избегаете со мной серьезного разговора о том, что могло произойти в
школе…
Ч А, что должно было Ч произойти в школе? Слава богу, в моей школе все в по
рядке! Ч Она говорила с нажимом: В МОЕЙ ШКОЛЕ… ВСЕ… В ПОРЯДКЕ…
Ч Сомневаюсь…
Ч А мне безразлично, сомневаетесь вы или нет! К школе это не может иметь о
тношения… И, конечно, мне не нужно, чтобы вы без серьезных оснований тормо
шили всех, допрашивали
Ч переспрашивали… Всю школу перебулгачите, а результатов будет нуль…

Ч А у меня есть серьезные основания, Ч сказал я уверенно.
Ч По крайней мере два…
Ч Даже целых два! Мне не расскажете, конечно?
Ч Обязательно расскажу. Первое Ч вся жизнь Коростылева была замкнута
на школу. У него не было в привычном смысле личной жизни вне школы, бытовые
проблемы его не интересовали. Поэтому, скорее всего, телеграмма была ини
циирована какими-то событиями в школе, о которых я обязательно узнаю. В эт
ом я вас уверяю…
Ч На здоровье! Тем более, что в информаторах нужды на будет, а второе?
Нам оставалось пройти два квартала, и упремся в Комендантскую улицу. Там,
где я ее увидел. Только мы должны были выйти на полкилометра раньше того м
еста, где я оставил машину с Барсом.
Ч Второе? Ч не слеша переспросил я. Ч Второе основание из области ощущ
ений. Бездоказательных, непроверяемых. Впечатления и предчувствия…
Ч Какие же именно у вас ощущения и впечатления? Ч недовольно мотнула он
а головой, которой сильно не хватало дуги и удил.
Ч Мне показалось, что вы не чрезмерно огорчены смертью своего коллеги…

Она задохнулась от ярости, только рот широко открывала, как вынырнувший
из глубины пловец.
Ч Ну… ну… ну… это, знаете ли… дерзость… нахальство…
Ч Ощущение не может быть дерзостью или нахальством. Мне так показалось,
Ч пожал я плечами. Ч Впечатление у меня такое сложилось.
Ч Наглость Ч то, что вы мне говорите о своих дурацких впечатлениях! Ощущ
ение у него! что ж мне Ч рядом в могилу ложиться? Так я ему не жена! Я в отлич
ие от некоторых не какой-то там Янус двуличный, а скорблю со всеми, как пол
агается…
Скорбит со всеми, как полагается, а ведь наверняка когда-то Кольяныч ей го
ворил, что Янус не двуличный, а просто смотрит он своими двумя лицами Ч пе
чальным и радостным, в прошлое и будущее, скорбит и надеется. Да, забыла он
а в суматохе жизни, много дел должно быть у такого энергичного завуча. Ско
рбя как полагается, вышли мы на Комендантскую улицу, и она отрезала:
Ч Все, до свидания Ч вот мой дом, я пришла, Ч и показала рукой на трехэта
жное кирпичное сооружение на противоположном углу.
Ч До свидания, Екатерина Сергеевна. Я вас еще обязательно навещу, Ч уве
ренно пообещал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51