Ниилит сжалась в комочек и что-то шептала, з
акрыв глаза и уши руками. Ее народ считал грозу немилостью Великой Богин
и.
Когда налетел дождь, Аптахар залез под телегу и позвал к себе Волкодава, н
о тот не пошел. Выбравшись за составленные повозки, венн повернулся туда,
где молнии хлестали чаще всего. Поднял голову к разверзающимся небесам и
начал тихо молиться.
Ц Господь мой, Повелитель Грозы, Ц шептали его губы. Ц Ты, разящий холод
ного Змея золотым своим топором… Мертва душа моя, Господи, в груди пусто…
Зачем я? Зачем ты меня к себе не забрал?..
Живые струи умывали шрамы на обращенном к небу лице, текли по щекам, сбега
ли по бороде и туго стянутым косам. Близкие молнии зажигали огни в хруста
льной бусине, надетой на ремешок. Громовое колесо катилось за облаками. Н
а какой-то миг морщины изорванных ветром туч сложились в суровое мужско
е лицо, обрамленное черными с серебром волосами и огненно-золотой бород
ой. В синих глазах пылало небесное пламя.
Ц ИДИ, Ц сказал гром. Ц ИДИ И ПРИДЕШЬ.

На другой день вдоль дороги все чаще стали попадаться селения. Дыхание з
ападного ветра сделалось ощутимо соленым. Потом кончился лес, и повозки
выкатились на большак, по которому сновали туда-сюда конные и пешие. К пол
удню у дальнего небоската показалось бескрайнее голубое море, а впереди
выросли деревянные башни стольного Галирада.

«Оборотень, оборотень, серая
, шерстка.
Почему ты начал сторониться людей?»

«Люди мягко стелят., только с
пать жестко.
Завиляй хвостом Ц тут и быть беде».

«Оборотень, оборотень, ведь
не все Ц волки!
Есть гостеприимные в деревне дворы…»

«Может быть, и есть, но искать
их долго,
Да и там с испугу Ц за топоры».

«Оборотень, оборотень, мягка
я шубка!
Как же ты зимой, когда снег и лед?»

«Я не пропаду, покуда есть зу
бы.
А и пропаду Ц никто не вздохнет».

«Оборотень, оборотень, а есл
и охотник
Выследит тебя, занося копье?..»

«Я без всякой жалости порву
ему глотку,
И пускай ликует над ним воронье».

«Оборотень, оборотень, лесно
й спаситель!
Сгинул в темной чаше мой лиходей.
Что ж ты заступился Ц или не видел,
Что и я сама из рода людей?
Оборотень, оборотень, дай утки поглажу!
Не противна женская тебе рука?..
Как я посмотрю, не больно ты страшен.
Ляг к огню, я свежего налью молока.
Оставайся здесь и живи…»

…а серая
Шкура потихоньку сползает с плеча.
Вот и нету больше лютого зверя…

«Как же мне теперь тебя вели
чать?..»


4. СТАРЫЙ МАСТЕР

Волкодав шел по улице, неся под мышкой завернутый в тряпицу меч. У меча по-
прежнему не было ножен, но годится ли гулять по городу с обнаженным клинк
ом? Аптахар присоветовал ему мастерскую, и Волкодав отправился искать ее
, оставив своих в гостином дворе и строго-настрого воспретив Ниилит в оди
ночку высовываться за ворота. За комнату было уплачено на седмицу вперед
. Благо Фитела не обманул, рассчитался честь честью.
Город Волкодаву не нравился. Слишком много шумного, суетящегося народа,
а под ногами вместо мягкой лесной травы Ц деревянная мостовая, на два ве
ршка устланная шелухой от орехов. Босиком не пройдешься. Калеными орехам
и здесь баловались все от мала до велика, женщины, мужчины и ребятня. Волко
дав сперва неодобрительно косился на лакомок, потом, неожиданно смягчив
шись, надумал купить горсточку Ц побаловать Ниилит.
Люди оборачивались ему вслед, ошибочно полагая, что он не замечает их взг
лядов. Сольвенны считали веннов лесными дикарями и про себя слегка прези
рали, не забывая, впрочем, побаиваться. За глаза болтали всякое, что взбред
ало на ум, но в открытую дразнить не решались, спасибо и на том. Венны почит
али сольвеннов распустехами и бесстыдниками, покинувшими завещанный о
т предков закон.
И что любопытно: ни один сольвенн не стерпел бы, вздумай при нем, скажем, се
гван охаивать веннов. И венн кому угодно оборвал бы усы, услышав из чужих у
ст хулу на сольвеннов. Два племени еще не забыли о родстве, и что бы там ни б
ыло между ними Ц свои собаки грызутся, чужая не встревай.
Язык у двух народов был почти един, вот только здесь, в Галираде, называли
всход Ц лестницей, петуха Ц кочетом, а тул Ц колчаном. Непривычно, но от
чего не понять. Хуже было то, что они говорили «малако» и «карова» и глумли
во морщились, слушая веннское оканье. Волкодав за свой выговор пошел бы н
а каторгу еще раз.
Город раскинулся между морской бухтой, приютившей многошумную гавань, и
каменистым холмом, где высился кром Ц деревянная крепость. В крепости ж
ил со своей дружиной кнес по имени Глузд. Кроме кнеса, в городе был еще сов
ет думающих старцев, избиравшихся от каждого конца. Этому совету подчиня
лась стража, глядевшая за порядком на улицах Галирада.
Улицы спускались к тусклому голубому морю, лениво пошевеливавшемуся по
д теплым безветренным небом. Вдали виднелись подернутые туманной дымко
й лесистые горбы островов. Самые дальние, казалось, реяли над водой, не кас
аясь собственных отражений. Местные волхвы, насколько было известно Вол
кодаву, толковали этот знак то как добрый, то как дурной, сообразно распол
ожению звезд. С моря пахло водорослями, рыбой, смоленым деревом… и еще чем
-то, наводившим на мысли о дальних странах и чужих небесах. Волкодаву нрав
илось море. Больше, чем море, он жаловал только родные леса.
Чем ближе к гавани, тем больше разного народа встречал Волкодав. Иных он с
разу узнавал по цвету кожи, говору и одеждам, других видел впервые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31