Я вчера звонил ему по телефону, но он, оказывается, не
имеет никаких новых известий о судьбе Сен-Клэра. Для меня не может быть
сомнений, что он погиб в горах.
После минутного раздумья, Фьельд принял это дружелюбное приглашение.
Встретиться с Мартинесом как будто совершенно случайно - как раз входило в
его намерения. Он еще не совсем ясно отдавал себе отчет в том, как он
примется за все это дело. Единственное, что он знал твердо, это то, что
нечего спешить с сообщением находящихся в его руках документов о последних
минутах Сен-Клэра. Какое-то инстинктивное чувство, что тут что-то
неладное, удерживало его. После разговора с Ла Фуэнте в нем смутно
возникло убеждение, что в трагедии Раймона Сен-Клэра было два акта. Первый
завершился в огромной травяной пустыне Мату-Гросу, второй только что
развертывается здесь, в столице Перу.
И таким образом газете "Комерсио" не пришлось напечатать на следующий
день касающиеся Сен-Клэра сенсационные новости, которые Фьельд привез с
собой в Лиму. И завещание профессора осталось лежать нетронутое и
неиспользованное в самом недоступном кармане норвежца.
Следующие дни Фьельд провел на улицах и в ресторанах, где оживленно
пульсировала народная жизнь. Он в полной мере наслаждался этим
своеобразным чувством, знакомым каждому путешественнику по призванию:
наблюдать в новом для него народе многообразные проявления темперамента,
брызжущего ему навстречу в свете и в тени. Все здесь говорило на новом для
него языке: все, от старых домов, в которых еще сидели пули последней
революции, до новых дворцов, дерзко и самоуверенно возвышавшихся над
красивыми развалинами старинного города Франсиско Писарро.
Наконец жара принудила его укрыться в маленьком, лежащем в стороне
трактире. Он был не особенно элегантен, но зато прохладен и старомоден.
Хозяин, старый метис, принес ему пенящуюся кружку пива на маленькую
веранду, до которой не достигало еще солнце. Когда прохладный напиток,
лучше которого, сказать кстати, не могло бы найтись в знаменитых пивных
Мюнхена, был осушен, Фьельд вдруг заметил человека, понуро сидевшего за
номером газеты "Пренса".
К своему удивлению, Фьельд узнал в нем боксера-негра, ехавшего с ним
на пароходе "Киту-Мару".
Тяжелый огромный детина с невероятно добродушным лицом, вероятно,
переживал какое-нибудь несчастье. Он оперся головой на руки, и по временам
из его груди вырывались жалобные возгласы.
Встретив взгляд Фьельда, он узнал его и дружелюбно улыбнулся. День и
ночь быстро сменяются в душе у чернокожего, и когда светловолосый исполин
кивнул ему головой, он подсел к нему с бесконечными извинениями.
По-видимому, что-то было у него на сердце, от чего он хотел облегчиться.
- Ужасный город, - сказал негр по-английски и положил свой увесистый
кулак на мраморный столик.
Фьельд не был с ним совсем согласен. Но негр не дал ему ответить и
разразился потоком слов.
- Мое имя Карсон, - сказал он, - Кид Карсон из Штатов... Я тренировал
Демпси, и я победил Гарри Вильса... Мне принадлежит рекорд тяжести. Мне
пишут из Лимы, что перуанский маэстро желает со мной сразиться. Я получаю
вызов. Я ставлю мои условия. Дорога и две тысячи долларов. Мои условия
приняты. Я еду. Я приезжаю сюда и являюсь. Здесь я - Кид Карсон, говорю
председателю местного клуба бокса, который послал мне путевые деньги и
составил контракт.
Он посмотрел мне пристально в глаза.
- Ты проклятый негр, - сказал он и плюнул.
- Джек Джонсон и сам Лангфорд тоже были негры, - сказал я, - а что
касается силы, то...
- Мы не деремся с неграми, - сказал он и повернул мне спину.
- А контракт! - завопил я, и заметил, что мои кулаки начали
сжиматься.
- К черту контракт! - сказал он и вытащил из кармана револьвер...
Что мне было делать? Я бью хорошо - но револьвер бьет лучше. Тогда я
пошел к адвокату, очень важному господину, который говорил по-английски.
Прежде всего он потребовал от меня пять долларов за совет. Затем он взял
деньги и посоветовал уехать отсюда с первым пароходом. И когда я взглянул
на него с легким удивлением, то он уже на этот раз задаром обругал меня и
попросил убраться немедленно. Я страшно рассердился, но это ничему не
помогло. Когда я хотел наброситься с кулаками на этого малого, он тоже
начал играть с револьвером. Тогда я ушел. И теперь я сижу здесь, и в
кармане у меня столько денег, что едва хватит, чтобы добраться до Кальяо.
Негр уныло смотрел перед собой. Этот, по-видимому, добрый малый
чувствовал себя бесконечно оскорбленным и униженным жителями Лимы.
- Хотите воспользоваться случаем? - спросил Фьельд после минутного
размышления.
- Каким угодно! - радостно воскликнул негр.
- Случалось ли вам путешествовать по горам?
- Мне?.. Кид Карсон - не самый обыкновенный негр. Мой отец был
школьный учитель. Бедный, но грамотный человек из Невады. Летом я пас скот
в горах. Благодаря этому я приобрел силу и выносливость.
- Мне нужен помощник и спутник, - прервал его Фьельд. - Преданный и
сильный человек, который мог бы сопровождать меня в утомительное и опасное
путешествие в Кордильеры...
Боксер вскочил и заплясал, как сумасшедший.
- Это как раз то, о чем я мечтал! - воскликнул он. - Бокс уже давно
осточертел мне...
- Ну, там уж, наверно, найдется случай для проявления ловкости и
силы.
- Чем больше, тем лучше.
- All right, - сказал Фьельд. - Ступайте за вашим багажом и приходите
ко мне через час в гостиницу "Делигенсия", мы поговорим об условиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59