Желтое, предупредительно мигающее око: поезжай, но
на свой риск.
Бульвар, на который мы выезжаем, мне знаком по вечерней прогулке с
полковником. Несколько минут спустя перед нами вспыхивает белый неон отеля
"Гранд Бретань", а напротив - зеленые буквы "Копакабаны". Едем еще
какое-то время, после чего "ягуар" круто сворачивает в узенькую, плохо
освещенную улочку и останавливается. Франсуаз берет ключи от машины и
выходит.
- Я сбегаю позвоню. Жди меня тут.
Подожду, что делать. Проходит более четверти часа, а брюнетки все
нет. Значит, не звонить она побежала, а зашла к кому-то - должно быть, к
человеку повыше ее рангом.
Наконец Франсуаз возвращается, садится в машину, закуривает и, не
сказав ни слова, едет дальше. Мы проезжаем по маленьким полутемным
улочкам, мимо дощатых заборов и пустырей. Потом снова выходим на широкий,
покрытый асфальтом бульвар. По одну сторону бульвара блестят витрины и
яркие вывески заведений, по другую темнеют в полумраке корпуса пароходов,
трубы и мачты. Должно быть, мы в Пирее. Франсуаз останавливает машину у
слабо освещенного тротуара со стороны набережной.
- Вылезай и жди меня здесь.
Затем, отъехав метров двести вперед, она снова останавливается, на
сей раз у противоположного, освещенного витринами тротуара, выходит из
машины и ныряет в какое-то заведение. Вскоре я опять вижу ее в
сопровождении мужчины в черном, гораздо ниже ее ростом. Они пересекают
бульвар и, разговаривая, медленно идут по темному тротуару ко мне.
- Вот он, твой пассажир, - говорит Франсуаз, когда они поравнялись со
мной. - Эмиль, это Жак. Дальше уже он будет заботиться о тебе.
- За мной, - бормочет мужчина, даже не взглянув на меня, и мы идем в
сумраке вдоль корпусов пароходов.
- Прибыли, - вдруг сообщает он.
Перед нами низкое туловище грузового парохода с двумя такими же
низкими трубами. На корме отчетливо видна надпись "Этуаль". Мужчина
подходит к трапу, взмахом руки прощается с Франсуаз и знАком предлагает
мне следовать за ним.
- Вы трогаетесь завтра, с зарей, - сообщает мне Франсуаз, провожая до
трапа. - Человек, к которому тебя привезут в Париже, будет предупрежден.
Ты ему только скажи: "Я Эмиль, меня прислала Франсуаз".
- Благодарю, - отвечаю я. - По-настоящему тебя благодарю, хотя и не
нахожу подходящих слов...
- Не надо, - успокаивает меня Франсуаз. - Ну, ступай, а то мне
захотелось спать.
Прелесть, а не женщина! Я жму ей руку и ухожу по трапу следом за
незнакомцем, но, добравшись до палубы, снова оборачиваюсь и окидываю
взглядом широкий приморский бульвар, светлый ряд витрин и заведений,
темнеющие вдали массивы зданий. Может быть, где-то там, далеко за теми
зданиями, именно в это мгновенье кому-то диктуют приказ о моем аресте.
Однако я уже на маленьком, качающемся кусочке французской территории, и
преследователи едва ли меня обнаружат. Я бы должен быть счастлив, но
чувствую только, как в груди у меня разливается тягостное и разъедающее
ощущение пустоты. Ощущение, что я одинок, безнадежно одинок в этой ночи и
на этом бульваре, среди теней от зданий и людей, что я поглощен темнотой и
тону в пустоте.
Франсуаз все еще стоит на набережной. Я пытаюсь ухватиться за этот
смутный женский силуэт, чтоб выбраться из пустоты, и поднимаю руку для
приветствия. И поскольку лицо Франсуаз затенено, я воображаю, что оно мне
улыбается. И слышу мягкий бесстрастный голос:
- До свидания, господин Никто! Счастливого плавания.

2
- Я Эмиль. Меня прислала Франсуаз.
- А, прекрасно. Хорошо доехали? - спрашивает человек за письменным
столом.
Мне бы следовало ответить: "Отвратительно. Меня передавали с рук на
руки, словно почтовую посылку". Но человеку за столом, должно быть,
решительно наплевать на то, как я доехал, поэтому я говорю:
- Спасибо. Все было очень хорошо.
- Садитесь, - знаком приглашает человек. - Курите?
Мне бы следовало сказать: "Да, только не эти, так как я уже знаю вкус
этих галуаз бльо". Вместо этого я опять благодарю и с опаской закуриваю
забористую папиросу.
С полминуты человек за письменным столом наблюдает за мной открыто,
по-деловому, в то время как я изучаю его исподтишка. У него острый нос,
острый взгляд и горизонтальные, словно созданные для погон, плечи. Смуглое
лицо и коротко подстриженные, как щетка, седые волосы дополняют его
военно-штатский вид.
- Значит, вы Эмиль. А меня зовут Леконт. Что вы можете рассказать о
себе, господин Эмиль?
Начинаю как попало, уверенный, что монолог мой рассыплется на ответы,
разделенные вопросами. Так и происходит. Два часа спустя, когда вопросы
исчерпаны, в комнате отчаянно накурено, а меня слегка подташнивает от
крепчайшего табака; господин Леконт открывает новую страницу:
- Ладно. Все это уже более или менее известно. Нас в данном случае
больше всего занимают ваши отношения с Младеновым. Как вам кажется, смогли
бы вы стать его доверенным лицом?
- Я уже являюсь таковым.
- Советую вам не возлагать особых надежд на то, что вы спасли ему
жизнь. Человечество, знаете, состоит преимущественно из неблагодарных.
- Я стал его доверенным лицом задолго до происшествия на границе. То
обстоятельство, что он доверил мне подготовку побега, что-нибудь да
значит. И потом, заранее предвидя, что тут не все будут встречать его с
цветами в руках, а некоторые усмотрят в его приезде угрозу для собственной
карьеры, он говорил мне, что ему наверняка понадобится преданный помощник
и этим помощником он сделает меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79