А это сразу заметят где следует. Потом
пролезешь в другой сектор. Тони с Милко мы перетянем на свою сторону.
Потом и Димов пойдет на попятный. Он хитер, но мягкотел. Согласится и на
вторую скрипку. Кралев самый опасный, по существу.
- Как же это получается? Ты служишь ширмой Димову, а Димов -
Кралеву...
- Да вот примерно так оно и есть. По крайней мере сейчас.
Младенов хмурит брови.
- А откуда черпает силы Кралев?
- Как откуда? Все у него в руках. Димов без Кралева ни на шаг, потому
и пляшет под его дудку, не соображая, что в один прекрасный день тот
совсем выставит его.
- Чем же, собственно, он занимается, этот Кралев?
- Сам во всем разберешься. Время будет, - неопределенно отвечает
Младенов.
Действительно, время есть. Потому я не настаиваю.
- Теперь мы найдем способ перекинуться словом, - заявляет бай Марин,
посматривая на часы. - Пока что твоя цель - журнал. С него ты начнешь
завоевывать авторитет. А потом, когда придет пора, примешься за другое.
Он опять смотрит на часы, и я встаю.
- Я бы не прочь поужинать вместе где-нибудь, но ко мне придут по
делу, так что придется отложить до другого раза...
- Не беспокойся, - говорю я в ответ и ухожу.
- А где ты остановился? - догадался спросить Младенов, провожая меня
по темному вестибюлю до лестницы.
- Нигде. Куда без денег сунешься?
- А багаж твой?
- Багаж? Какой багаж? Я, бай Марин, две недели таскал грузы в
Марсельском порту, чтоб заработать на дорогу да на эту ветошь, - отвечаю
я, показывая на свой костюм, у которого и в самом деле не блестящий вид.
- Ну вот, значит, все же как-то вышел из положения. А что касается
гостиницы, то у Сен-Лазера их полным-полно, притом недорогие.
- Что это такое, Сен-Лазер?
- Да вокзал, отсюда рукой подать. Спроси, любой тебе скажет, как
пройти.
- Ладно, это пустяки, - равнодушно бросаю я, открывая дверь, но на
пороге останавливаюсь и спокойно говорю, глядя старику прямо в глаза: - А
относительно всего прочего будь уверен - мы это так не оставим. Все
переменится, и даже, может быть, скорее, чем ты думаешь. Ты ведь знаешь,
болтать попусту не в моем характере.
- Знаю, мой мальчик, знаю, - кивает Младенов. - Не зря же я все эти
шесть месяцев о тебе только и думал!
И он отечески улыбается мне. Но в его усталых глазах больше сомнения,
чем надежды.

3
Если кто надеется что-нибудь узнать от меня о Париже, советую ему, не
теряя времени, купить "Голубой путеводитель". Там обо всем рассказано -
может быть несколько скучновато, зато исчерпывающе. Мой Париж не имеет
ничего общего с тем, что о нем известно из путеводителя, где фигурируют
Эйфелева башня, Обелиск, Пале Бурбон, Мадлена и прочие
достопримечательности.
Сдавая меблированную мансардную комнату с импозантным названием
"студия" с маленькой кухонькой и совсем крохотной ванной, хозяин
расхваливал чудесный вид, открывающийся на цинковые крыши города.
Девяносто две узенькие полуистертые каменные ступеньки ведут из студии на
улицу. Сама улица - два ряда прокопченных до черноты фасадов с магазином
ортопедических механизмов на углу. За ней вторая - с булочной, бакалейной
лавкой, мясным и винным магазинами. Затем еще две улицы без всяких
магазинов. А дальше уже описанная Рю де Паради, кафе "У болгарина",
здание, где находится Центр. Вот он каков, мой Париж.
Центр занимает огромное помещение из шести полутемных комнат, куда и
на час за весь год не проникает солнечный луч. На входной двери латунная
табличка с надписью "ИМПЕКС" - анонимное товарищество, но это лишь
декорация и адрес для присылки счетов за электричество. У Димова, Кралева
и Младенова отдельные кабинеты. В двух комнатах располагается так
называемая редакция, сиречь мы с Милко и Тони. Последняя комната нечто
среднее между складом и архивом. На кухне хозяйничают Ворон и Уж - варят
кофе для начальства и гостей, чистят свои пистолеты и обсуждают события,
насколько им доступен смысл заголовков утренних газет.
Уж - обыкновенный грубиян с багровой рябой физиономией и запасом
бранных слов в обиходе. Ворон мне и вовсе противен. Эта антипатия столь
органична, что стоит мне взглянуть на его долговязую фигуру в неизменном
черном костюме, как меня начинает тошнить. У него вытянутая, похожая на
тыкву голова с жиденькой темной растительностью на макушке, толстый
обвислый нос, как бы заглядывающий ему в рот, и желтые конские зубы,
постоянно обнажаемые в улыбке, в которой нет ничего веселого. Я
возненавидел его с первого взгляда, и, насколько могу судить по его
обращению, он отвечает мне полной взаимностью. Что-то вроде любви с
первого взгляда, только наоборот.
Я состою на службе целый месяц - срок вполне достаточный, чтоб
уладить свои личные дела. За фантастическую для меня плату я снял
упомянутую "студию". Купил три костюма, готовых разумеется, потому что
внешний вид, на мой взгляд, зависит не от покроя костюма, а от твоего
собственного покроя, из чего следует, что скроен я недурно. Одну из
редакционных комнат я превратил в свою канцелярию, тогда как во второй
разместились Тони и Милко, притом без всяких возражений, так как большую
часть времени они проводят в кафе. И, наконец, я обзавелся собственным
"ягуаром", купленным в рассрочку в комиссионном магазине.
Мой "ягуар" вызвал в Центре определенное оживление. Димов не преминул
заметить, что каждый прибывающий сюда первым долгом торопится обзавестись
машиной, пусть это будет самая последняя колымага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79