Ленора немного помахала веером, а Коннор вежливо похлопал артистам. Затем она произнесла почти официально:
– Рада, что ты смог встретиться со мной здесь, как только я тебя об этом попросила. Полагаю, мой кучер объяснил ситуацию?
– Он сказал, что вашего мужа вызвали по делам и вы вынуждены посетить театр одна. – Коннор прекратил аплодировать и, улыбнувшись, спросил: – У вас нет билетов в оперу на вечер в пятницу?
– А разве не предпочтительнее развлекаться здесь? Опера может оказаться очень... очень занудной. И наши места там у самого оркестра – слишком много публики.
– К тому же здесь я могу разделить с вами ложу. Возвращая Коннору многозначительную улыбку, Ленора приблизилась к любовнику, как будто желая расслышать его слова в шуме зрителей:
– А как тебе понравилось в моей ложе?
– Здесь более уютно и спокойно, чем где-либо.
Ленора постучала сложенным веером по руке и недовольно надула губы:
– Я уверена, что ты говоришь то же самое всем, кого сопровождаешь в театр.
– Уверяю вас, мадам Йорк, никогда ранее я не получал такого удовольствия в ложе.
– Так тебе на самом деле понравилось представление?
– Особенно кульминация.
– И это с тобой впервые... в театре?
– Поэтому я так спешил сюда.
– Как будто в церковь.
– Я думал, мы говорим о театре... в церкви – другое дело, – ухмыльнулся Коннор.
– Занимался любовью в церкви? – воскликнула Ленора и замахнулась на Коннора веером. – Ах ты, негодяй!
Он выхватил веер из ее рук:
– Ну, я этого не делал. А если бы и делал, вы бы стали хуже обо мне думать?
– Только, если бы ты там занимался этим без меня.
– Тогда я должен буду приберечь такое редкое удовольствие для доброй мадам Йорк, – Коннор изобразил легкий поклон. – В конце концов, она довольно снисходительно относится к моей работе.
Забрав веер из рук Коннора, Ленора провела им по бедрам любовника:
– Особенно, когда это миссионерская работа.
– Я буду счастлив ею заняться, как только представится возможность.
– Если ты так же опытен в миссионерских делах, как и в театральных представлениях, я, определенно, не должна дать пропасть такому таланту.
В этот момент актеры на сцене закончили раскланиваться, и шумная публика направилась к выходу.
– Нам пора, – сказала Ленора любовнику, вставая со своего места. – Я должна быть дома до возвращения Тилфорда.
– Мне подождать несколько минут, чтобы нас не увидели вместе?
– В этом нет необходимости, – она взяла стоящего сзади нее Коннора за руку. – Не думаю, чтобы всем стало известно о нашем посещении Хавершэма. Те, кого я могла бы встретить здесь, постараются сохранить в тайне свое пребывание в таком сомнительном заведении и никому о нас не расскажут.
Коннор и Ленора вышли из ложи и направились к лестнице, с трудом пробираясь через суетящуюся в вестибюле толпу. Хавершэм не привлекал роскошно одетых людей. Как и на Конноре, на большинстве мужчин были простые костюмы, какие обычно носят представители среднего класса. Женщины же, наоборот, приложили большие усилия для того, чтобы их наряды, купленные за весьма умеренную цену, выглядели помоднее. Голубое, украшенное шкуркой горностая, платье Леноры Йорк очень заметно выделялось и по цене, и по покрою. Оно превосходно облегало великолепную фигуру Леноры, привлекавшую одобрительные взгляды мужчин и заставлявшую завидовать женщин.
Коннор заметил мужчину, стоящего на другом конце вестибюля и пристально смотревшего на Ленору. На вид ему было лет под тридцать, коренастый, с жесткими, темными глазами и рыжеватой бородой. Прекрасно скроенный парадный костюм и высокий воротничок – «отцеубийца» – позволяли предположить, что их обладатель – человек обеспеченный и что он выехал вечером в город поразвлечься. Его намерения подтверждала своим видом ярко разряженная девица, повисшая на руке джентльмена. Она, по всей видимости, относилась к тому тешу женщин, которых частенько можно было встретить в расположенных вокруг театра тавернах и зарабатывающих себе на пропитание в укромных комнатах, выходящих окнами на задние дворы, или в просторных каретах джентльменов. В этом у них с Коннором было большое сходство.
Поняв, что Ленору могут узнать, Коннор потянул было ее к выходу, однако она уже успела заметить наблюдающего за ней мужчину и замедлила шаг. На какой-то момент воцарилось неловкое молчание, затем джентльмен вежливо кивнул им и повернулся, чтобы присоединиться к своей компании. Коннор почувствовал, как Ленора сжала рукой его локоть, но затем расслабила пальцы и позволила любовнику вывести себя из театра.
Выйдя наружу, Коннор и Ленора попали на улицу, вдоль которой стоял длинный ряд красивых экипажей, заполнявшихся пассажирами. Тотчас, как только они подошли к обочине, Ленора грациозно махнула рукой. Роскошный бруэм плавно выкатил из ряда и остановился напротив выхода из театра. Впереди него гарцевали два превосходных жеребца, нетерпеливо стуча копытами о мостовую.
– Добрый вечер, Джайлс, – крикнул Коннор почтенному кучеру, выряженному в ливрею.
– Вечер добрый, господин Макгин, – кучер приподнял свою черную фуражку. – Приветствую вас, миссис Йорк. Надеюсь, вам понравилось в театре. – Он начал спускаться со своего насеста над кузовом.
– Это была очень... необычная постановка.
– Тогда, уверен, вы захотите прокатиться по парку, – предложил кучер, распахивая дверь экипажа.
Ленора нерешительно посмотрела сначала на Коннора, затем на кучера:
– Боюсь, что нет. Тилфорд должен появиться дома в...
– Простите мою дерзость, – перебил Джайлс, – но у меня была возможность вернуться домой, пока вы были в театре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140