Он позволил Коннору погладить себя по волосам и даже изобразил на лице подобие улыбки, когда его благодетель прокомментировал:
– Тебе нечего стыдиться. Я сам плакал, когда меня однажды отделали трое ирландцев.
– Сп-спасибо, – отозвался мальчик, запинаясь. Коннор махнул рукой, показывая, что благодарность ни к чему:
– Забудь об этом. У тебя что-нибудь болит?
– Я в порядке. Они... они не так уж сильно меня поколотили.
– Хорошо. Извини, но мне не удалось спасти твой товар. Ты много на этом потерял?
По лицу мальчика пробежала тень, он опустил голову и посмотрел на пустой мешок, который бесформенной тряпкой лежал у его ног:
– Все, что у меня было. Около двадцати шиллингов.
Коннор расправил руками куртку паренька и отряхнул с нее пыль, затем проделал то же самое со своей собственной одеждой. Он заметил, что мальчик одет в грубую, бесцветную рубашку, которая была велика ему на несколько размеров и куплена, видимо, в какой-нибудь дешевой лавке неподалеку отсюда или даже у старьевщика.
Как раз в этот момент мужчина, пролежавший долгое время неподвижно и тихо, сделал безуспешную попытку подняться. Увидев это, Коннор сказал:
– Пойдем. Нам нужно смыться отсюда, пока эта свинья снова не оказалась на ногах. – Он повел мальчика назад, в направлении делового района Петтикот Лэйн.
После того, как они в молчаньи прошли несколько кварталов, Коннор спросил:
– У тебя есть родственники?
– Только дедушка, но он почти не встает с постели. Иногда, когда он может подняться, помогает мне торговать.
– У него отложены деньги про запас, чтобы наполнить еще один мешок товаром?
Мальчик остановился, удивленно посмотрел на Коннора и спросил:
– Ты слишком не похож на уличного продавца, чтобы задавать такие вопросы.
Коннор поглядел на себя:
– Одежда? Ну, не позволяй таким вещам одурачить себя. Я тоже когда-то занимался чем-то похожим на торговлю, И до сих пор это делаю, если жизнь заставляет.
– Но ведь ты не еврей, не так ли? – вопрос мальчика прозвучал как утверждение, и когда Коннор отрицательно покачал головой, в его глазах появилось подозрение. – Тогда ирландец?
– Нет. Американец, – просто ответил Коннор.
– Никогда в жизни не видел американца, который занимается торговлей. Зачем ты здесь?
Коннор положил руку на плечо мальчика:
– Здесь мой дом. Мой отец был из Эдинбурга, моя мать – из Нью-Йорка. Я родился там, и вскоре после этого мы перебрались в Лондон. Потом родители... умерли. С тех пор я и вынужден зарабатывать на улицах.
Они вновь двинулись дальше. Увидев, что мальчик продолжает разглядывать его отлично пошитый коричневый костюм, Коннор повторил:
– Я же сказал тебе, не позволяй этой одежде сбить себя с толку. В такой работе, как моя, парню необходимо хорошо выглядеть.
– А что ты продаешь? – осторожно спросил мальчик. Коннор усмехнулся:
– Скажем так, есть вещи, для продажи которых не нужен большой мешок – только прекрасная внешность и очаровательная улыбка.
– Ты что, занимаешься проституцией? – в голосе мальчика появилось любопытство. – Я уже достаточно взрослый, чтобы знать о таких вещах.
Остановившись, Коннор повернулся к нему:
– Кстати, сколько тебе точно лет?
Мальчик приподнялся на цыпочках, чтобы казаться повыше:
– Шестнадцать... в ноябре будет.
– А как зовут?
– Мойша... Мойша Левисон.
– Ну, Мойша, я – Коннор Магиннис и полагаю, когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я знал о жизни так же много. Но я бы не стал говорить, что кто-то занимается проституцией, только увидев, как он выглядит.
Лицо Мойши приняло виноватый вид:
– Извини. Я не хотел сказать, что... Коннор засмеялся и похлопал его по спине:
– Не думай об этом.
– Я, конечно, лезу не в свое дело, но как ты зарабатываешь...
– Я же сказал – забудь об этом. Давай условимся, что я продавец, но мой товар другого сорта, чем твой... Похоже, ты очень голоден. Как насчет пирога с мясом?
Глаза мальчика засветились:
– Ну... Я бы, конечно, не стал отказываться... Но мне не хотелось бы тебя...
– Значит, договорились.
Подойдя к прилавку, который ломился от всевозможных пирожных, пончиков и прочей сдобы, Коннор сказал продавщице:
– Пирог с мясом этому парню. А лучше дай нам два – у меня тоже, кажется, пусто в желудке.
Женщина взяла кусок серой оберточной бумаги и завернула в нее два начиненных рубленым мясом пирожка, украшенных сверху россыпью засахаренных лимонных долек и сладкой пудрой. Она подала их Коннору, который кивнул в благодарность и бросил на прилавок пару монет по полпенни каждая. Половину покупки он протянул Мойше, а вторую целиком отправил в рот.
– Спасибо, – произнес мальчик, медленно пережевывая пирожок и растягивая удовольствие.
Когда они опять двинулись дальше, Коннор спросил, продолжая начатый разговор:
– Так как насчет запасов – у твоего деда отложены деньги для того, чтобы купить еще товар на продажу?
– Мы потратили все, что у нас было, на эти фрукты. У нас не будет больше денег до конца недели. Он вложил все деньги в газеты.
– Какие еще газеты?
– Ну... На них нарисована королева. Мы с дедом подумали, что сможем получить кучу монет сверх того, что вложили, когда продадим их.
Коннор посмотрел на него с удивлением:
– Тогда зачем тебе было покупать эти дурацкие апельсины? Мне кажется, День коронации с толпами народа по всему Лондону был бы самым подходящим моментом для выгодной продажи таких газет.
– Так-то оно так, – вздохнул мальчик, – но дело в том, что у нас их еще нет. Мы купили их по дешевке на бирже и сможем получить деньги только в субботу. В субботу должны выйти эти самые газетные листки, рассказывающие о сегодняшних событиях, и я надеюсь сплавить немного в парке, где соберутся люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140