Молодая женщина кивнула в оцепенении:
– Спасибо. Дядя Вильям всегда был очень добр ко мне.
– В конце концов, король недолго страдал, – попытался утешить ее архиепископ. – Он обратился в своих молитвах к Господу и умер счастливо и тихо.
Осознав вдруг, что двое мужчин все еще стоят на коленях, Александрина жестом велела им подняться, затем обратилась к камергеру:
– Пожалуйста, передайте мои глубочайшие соболезнования королеве Аделаиде.
– Непременно, Ваше Высочество. – Маркиз Конингем ответил легким поклоном. – С Вашего позволения, мы должны возвратиться в Виндзорский замок, чтобы передать Ваше послание. После завтрака здесь, в Кенсингтоне, соберется Тайный Совет, и, таким образом, может быть принята королевская присяга и выпущено обращение к королевству.
– Да... Конечно... – прошептала она.
– Тогда, с Вашего позволения... – Конингем снова поцеловал ее руку и направился к выходу.
Архиепископ Кентерберийский подошел и, раскланиваясь, провозгласил:
– Да защитит тебя Господь, и да придаст Он тебе силы, королева Александрина.
Новая королева только стояла и кивала головой в ответ. Неожиданно она бросила вслед уходящим мужчинам:
– Нет, только не королева Александрина. Архиепископ и маркиз остановились и повернулись в недоумении.
– Что Вы имеете в виду, Ваше Высочество? – спросил Конингем.
– Я не хочу, чтобы меня называли Александриной. Это не совсем... это не совсем английское имя для королевы Британии.
– Как Вы хотите, чтобы Вас называли?
– Может, Элизабет? – спросила ее мать, входя в комнату. Она повернулась к двум мужчинам и объяснила: – Ее отец, герцог Кентский, хотел назвать ее именем Элизабет, однако уступил желанию царя Александра, который обещал стать ее покровителем, если ее назовут Александриной.
– Нет, мама, не Элизабет, – возразила Александрина. – Я хочу воспользоваться своим средним именем – твоим именем, мама.
Она улыбнулась матери, принцессе Виктории Марии Луизе Саксонской, Кобургской и Готской.
– Виктория? – спросили в один голос архиепископ и маркиз.
– Да, Виктория.
– Но, Александрина...
– Александрина Виктория, – поправила молодая женщина свою мать. – Отныне королева Виктория.
– Да, – вмешался с энтузиазмом архиепископ, – самое английское имя для нашей новой королевы.
Лорд камергер склонил голову:
– Провозглашение будет произведено по Вашему повелению, Ваше Высочество... Королева Виктория.
Мужчины поспешили по коридору вниз, к ожидающей их карете.
– Я... я не ожидала, что это произойдет так скоро, – запинаясь, произнесла молодая королева, опускаясь на мягкую софу, обитую красным плюшем.
– Я так счастлива за тебя, – воскликнула ее мать, садясь рядом.
Королева Виктория недоверчиво посмотрела на нее:
– Счастлива? Но я не готова, я слишком молода для этого.
– У тебя все получится.
– Но я не знаю даже, с чего мне начать...
– Есть достаточно людей, готовых прийти тебе на помощь. И премьер министр, лорд Мельбурн, всегда будет стоять на твоей стороне. – Она поднялась и взяла дочь за руку. – Ну, а теперь пойдем. Нужно еще многое успеть сделать, прежде чем прибудет Тайный Совет.
Александрина Виктория позволила отвести себя назад в свою комнату. Затем ее мать вышла, чтобы послать за служанками, которые должны будут приготовить платье для новой королевы и подготовить Кенсингтонский дворец к приему высоких посетителей.
Оставшись одна, молодая женщина подошла к окну и посмотрела на восходящее солнце, лучи которого едва пробивались сквозь пелену грозовых облаков, укутавших Лондон. «Александрина... – прошептала она, дотрагиваясь рукой до оконного стекла. – Александрина Виктория... Королева Виктория...»
Почувствовав, как глаза наполняются слезами, она вытерла их тыльной стороной ладони, выпрямилась и расправила плечи. «Королева Виктория», – провозгласила она, вслушиваясь в шум ветра и представляя, что это он произносит ее имя подобно толпам народа, которые заполнят улицы в день коронации.
Неожиданно она отвернулась от окна и прошла к письменному столу. Ее дневник все еще был открыт на последней записи, и она, взяв перо и обмакнув его в чернильницу, вывела дату: «Вторник, 20-е июня, 1837 год.»
Она остановилась на мгновение, глядя вниз на страницы своего дневника. Наконец, глубоко вздохнув, начала писать, проговаривая вслух каждое слово:
«Раз уж Провидению было угодно, чтобы я оказалась в такой ситуации, я должна буду сделать все возможное, чтобы полностью выполнить свой долг перед моей страной; я очень молода и во многом, хотя и не во всем, неопытна, однако я уверена, что найдется очень немного людей, более, чем я, преисполненных благими намерениями и более, чем я, желающих делать добро...»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
АНГЛИЯ
Июнь 1838 года
I
Вторник, 28-е июня, 1838 год.
В четыре часа утра меня разбудили выстрелы из пушек в саду, и больше я уже не смогла уснуть. Встала в семь, чувствуя себя полной сил; парк представлял собой забавное зрелище – толпы людей, вплоть до Конститьюшн Хилл, солдаты, музыканты и т.д. Я оделась и слегка позавтракала.
В половине десятого, одевшись в костюм для посещения палаты лордов, я пошла в соседнюю комнату и встретила там дядю Эрнеста, Чарльза и Феодора (который несколькими минутами раньше заходил ко мне в гардеробную), леди Лэнсдаун, леди Норманби, герцогиню Сазерлендскую, и леди Барем, всех в парадных платьях.
В десять я вошла в королевский экипаж вместе с герцогиней Сюзерландской и лордом Элбермарлем, и наше Шествие началось.
Был прекрасный день, и толпы собравшихся людей были самыми большими из всех, виденных когда-либо мною.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140