Я с ним ссорилась, но он не отставал. Со своей стороны он ничем не помогал по дому.
Множество раз я жаловалась Махмуди на бесцеремонность Резы. Но поскольку Махмуди не был свидетелем самых неприятных эпизодов, то советовал мне потерпеть.
– Это ненадолго, – говорил он, – пока он не найдет себе работу. Он же мой племянник. Я обязан ему помогать.
Мы с Махмуди были заняты поисками недвижимости, с тем чтобы выгоднее вложить деньги и сократить выплату налогов. Благодаря этим поискам у нас установились дружеские отношения с одним из самых крупных банкиров в городе. И я уговорила его пригласить Резу на собеседование, с тем чтобы принять на работу.
– Они предложили мне должность кассира, – недовольно бросил Реза, вернувшись с собеседования. – Я не собираюсь служить кассиром в банке.
– Многие были бы рады получить такую работу, – сказала я, возмущенная таким гонором. – С этого места можно постепенно продвигаться наверх.
И тут Реза произнес многозначительную фразу, которую я сумела понять лишь годы спустя, когда вполне осознала психологию иранского мужчины, в частности мужчины из семьи Махмуди.
– В этой стране я не соглашусь ни на какую другую должность, кроме как президента компании.
Его вполне устраивало жить за наш счет в ожидании, когда какая-нибудь американская компания наконец додумается вверить себя в его руки.
А тем временем он загорал на пляже, читал Коран, молился и стремился контролировать каждый мой шаг. Когда эти обязанности его утомляли, он ложился подремать.
Недели его тягостного пребывания превратились в месяцы, и я потребовала от Махмуди что-то предпринять.
– Или он, или я! – сказала я наконец.
Всерьез ли я поставила этот ультиматум? Вероятно, нет, но мой расчет строился на любви Махмуди ко мне, и я не ошиблась.
Бормоча что-то на фарси – явно проклятия в мой адрес, – Реза съехал на свою квартиру… оплачиваемую Махмуди. Вскоре после этого он вернулся в Иран, чтобы жениться на своей двоюродной сестре Ассий.
С исчезновением Резы мы сможем вновь вернуться к нашей благополучной и счастливой жизни, думала я. Мы с Махмуди были разными людьми, но я знала, что брак предполагает компромисс. И не сомневалась, что со временем все наладится.
Я старалась сосредоточиться на положительных сторонах жизни. А в ней и вправду было столько прекрасного. Наконец-то я нашла то самое нечто, к которому всегда стремилась.
Разве могла я знать тогда, что где-то на востоке, за 10 тысяч миль зреет враждебная буря, которая разрушит мой брак, бросит меня в темницу и поставит под угрозу не только мою жизнь, но и жизнь моей еще не родившейся дочери.
Мы были женаты уже полтора года, когда вскоре после новогоднего праздника 1979 года Махмуди купил себе дорогой коротковолновый транзистор с наушниками. Он мог принимать программы чуть ли не со всего света. Внезапно у Махмуди пробудился интерес к «Радио Ирана».
Тегеранские студенты организовали целый ряд антиправительственных демонстраций. Подобные волнения происходили и раньше, но эти носили более серьезный и массовый характер. Из своей парижской ссылки аятолла Хомейни осуждал западное влияние вообще и шаха в частности.
Сообщения, которые Махмуди слушал по радио, зачастую противоречили вечерним теленовостям. И Махмуди заподозрил американских журналистов в необъективности.
Когда шах бежал из Ирана, а аятолла Хомейни на следующий же день с триумфом вернулся на родину, Махмуди устроил праздник. Он привел в дом несколько десятков иранских студентов, не предупредив меня заранее. Они засиделись у нас допоздна, оглашая мой американский дом возбужденными беседами на фарси.
Революция в Иране сопровождалась революцией у нас в доме. Махмуди принялся отправлять исламские молитвы с таким благочестивым рвением, какого я никогда в нем раньше не замечала. Он делал пожертвования в пользу различных шиитских группировок.
Не посоветовавшись со мной, он выбросил наши изрядные запасы спиртного, которые мы держали для частых гостей. Из-за этого к нам реже стали заходить наши американские друзья, а вскоре своими разговорами Махмуди отвадил от дома и трезвенников. Махмуди поносил американских журналистов, называя их лгунами. В течение следующих нескольких месяцев студенты систематически использовали наш дом как место встреч. Они создали так называемую «Группу обеспокоенных мусульман», которая наряду с прочими акциями составила письмо, адресованное средствам массовой информации, следующего содержания:
Именем Бога, щедрейшего и милосерднейшего.
Сегодня в Соединенных Штатах ислам является одним из наиболее искаженных понятий. Тому есть несколько причин: 1) извращение средствами массовой информации фактов, касающихся Исламской Республики Иран, 2) нежелание правительства США строить отношения с мусульманскими странами на справедливой основе, 3) неприятие христианским миром ислама и его последователей.
Средства массовой информации оказывают огромное влияние на умы американских граждан. Вечерние новости, газеты и еженедельные периодические издания являются единственным источником для формирования общественного мнения в Америке. Материалы, предлагаемые средствами массовой информации, есть не что иное, как откровенная пропаганда – подтасовка фактов исключительно в интересах США. В результате чего международные события нередко преподносятся в ложном свете.
Последним примером подобного искажения международных событий может служить информация об Исламской Республике Иран. Народ Ирана сверг шаха и единодушно одобрил создание Исламской Республики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139