Если уж друзья попросили меня: «Славик, слетай в Немогарду», – заметано. Умру, но до Немогарды доберусь. Потому что я – кремень-парень. Мужчина-крендель. Слово мое – гранит. Совесть моя – кристалл. Не в смысле «Кристалл», а в смысле – как слеза. Глаза – как два яхонта, клюв железный! И нет во мне страха к летучим сапогам!
Как вы догадались, это был аутотренинг. Просто я мужался. Помужавшись еще минуты три, бесстрашно крякнул, достал из-за пазухи плеть и хлестко вдарил по висящему в воздухе мокасину. Вжиииххх! Красивый звук, правда? Судя по звуку, можете догадаться о моих успехах. Вжихххх! Опять мимо.
Вжиххх! До Будулая мне далеко. Вжиххх! И кто придумал эту идиотскую технологию: кнутом по сапогу хлестать? Вжихх! Ой… извини, мальчик… не плачь! Какие еще гуси? Иди-иди. Не время для гусей. Вжих. Совсем сдурели. Гусей пришел пасти. Вам, вжих, фермерам, только дай – вы и космодром морковкой засеете. Здесь, вжих, можно сказать, взлетная полоса! Военно-воздушные Мстиславы готовятся к старту! Заправлены, вжих, в планшеты космические карты! Дери их… Вжих… Вжих…
На пятой минуте упражнений из чащи вышел лось и с тоскливым раздражением глянул сквозь ресницы. Кажется, я его разбудил.
– Вот… улетаю, – виновато улыбнулся я. – Небо типа зовет.
Лось презрительно цыкнул Зубом. Он не верил в меня. А зря. …Вжи-хлоп!!! Йес! В натуре, попал! Сапог дернулся и заурчал. Стартер сработал, алые шнурки зашевелились. Я гордо посмотрел на лося, затем осторожно приблизился и потрогал вибрирующий железный каблук. Аэролапоть слегка нагрелся и уже начинал потрескивать. Чувствовалось, что таится в нем злогремучая летучесть небывалой подъемной силы. Поэтому и не хотелось вот так, бездумно, засовывать в чужой волшебный сапог собственную ногу (мягкую и ранимую). Решено было для начала провести пробный запуск мокасина в автономном режиме – без пилота.
– Начинаем стартовый отсчет, – торжественно сказал я, отступая на шаг. Все вокруг замерло, предчувствуя близость эры воздухоплавания. Сапог нервно заныл. Я тоже волновался. Как ни крути: я – Земля, я своих провожаю питомцев, – Пять… Четыре… Первая мачта отошла… Типа три…
Сапог рычал, пуская струйки перегретого газа. Трава в радиусе трех метров скуксилась и пожухла. Два… Один… Я утер слезу и взял под козырек:
– Ноль… Пуск… Поехали типа того!
Хоть бы хрен. Мачты отошли, но зверский сапог даже не дернулся. Глухо подвывая, мелко трясся на месте, словно разгоряченный болид на стартовой черте. Неужели мы позабыли нажать некую кнопку? Повернуть сокровенный рычажок? Коснуться нежной струны? Сказать волшебное слово? Точно-точно… Я вытер с большого пальца грязь и осторожно приложил к сапогу – чтобы сапог отсканировал отпечаток. Прильнул к подошве глазом, дабы невидимый сканер прочитал рисунок моей радужки. Никакого эффекта. Может быть, надо назвать фамилию?
– Бисеров, – молвил я с надеждой. Лось в кустах фыркнул и затрясся, хихикая. Задница рогатая.
Багровея, я терпеливо перепробовал почти все распространенные пароли. Тщетно. Сапог не отреагировал даже на «славянский шкаф», «Кронштадт» и «мэйфлауэр».
– Три креста. Дюнкерк. Касабланка, – шептал я, медленно раздражаясь, – Megabit. Goobers. IDDQD… L135uow02fme9Pz…
Взбеленение произошло на шестой минуте. Последний верблюд переломил хребет соломинке. Утробно взревев, я наотмашь врезал плетью по непокорному сапогу. Сразу попал! Сапог взвизгнул и… стартовал.
Мы с лосем так и осели.
Дело в том, что в порыве гнева я выкрикнул длинное многочленное сложносочиненное словосочетание, в котором в качестве подчиненного субъекта фигурировал гадский непокорный аэролапоть, а в роли доминирующих предикатов поочередно выступали йокарный мамай, йопонский йог, чур-байконур, не-пришей-кобылехвост, вся королевская конница, орбитальная станция «Мир», Красная Армия, бирманский генерал Сучинда Хиранпрыг и прочие противоречивые феномены окружающей действительности. Надо думать, в общем потоке информации промелькнули волшебные звуки позабытого пароля. В итоге – грохнуло, жахнуло, заволокло дымом. Беспилотный мокасин ломанулся строго ввысь, к солнцу.
Высоконько пошел, голуба. Я огорчился. Жаль, хороший был сапог. Зато – ура: теперь лично мне никуда лететь не надо! Так и доложим начальнику Старцеву: в ходе опытных секретных испытаний волшебного мокасина оный мокасин ушел в верхние слои атмосферы, где и был, очевидно, перехвачен вражескими орбитальными карлсонами.
Эмоционируя, я грациозно присел в траву. Готовясь писать отчет, достал из-за пазухи фляжечку, дабы освежить пересохший рот капелькой хорошего виски…
(Почему шум в зале? Ну хорошо, хорошо. Признаю: это был не виски, а самогон. Что? Не фляжечка, а канистра? Зануды! Кому нужна ваша историческая правда, дери ее! О’кей, уговорили: сейчас перефразирую. Начнем заново.)
Тихо радуясь удачному улету мокасина, я повалился под ближайший куст. Грязно выражаясь, шмыгая носом и потирая руки, достал из-за пазухи двухлитровую бутыль дешевой сивухи, дабы на радостях нажраться как последняя кладбищенская свинья. Однако – не успел. Совершил всего несколько глотков, и вдруг – отдаленный свист, перерастающий в рев! Ой, ма! Ща накроет… Точно-точно. А! Ложись! Бум! Вспышка слева! Трах-бах в кустах! Содрогнулась, мать, сыра земля…
Лось как стоял, так и рухнул. Вернувшийся сверху сапог сразил зверя наповал. Клево. Я вскочил и подбежал к остывающему животному. Дрожащей рукой выцепил черный дымящийся мокасин, глубоко насаженный на многоотраслевые лосиные рога. Немного обугленный, покрытый звездной пыльцой и стратосферным инеем, летучий кожисто-жестяной лапоть все-таки был целым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177