через край цветным ворохом вывалились в толпу какие-то бубны, смычки, цветные шары, трещотки…
И тут подал голос рожок-визгунок замгендира Гнедана. Это был условный сигнал к штурму. Разом гнусаво вступили волынки-жалейки козляров: мои скоморохи дружно и цепко посыпались с телег на ступени крыльца. Весело запрыгали, накручивая безумные сальто через перила, ловкие плясуны с петушиными гребнями на ранних лысинах. Рявкнули басы рожков, засвербили кларнетные голоса визгунков – и будто белой пеной плеснуло по двору – кинулись вперед наши девки, задорно повизгивая, на ходу одевая стены мишурой, плакатами-транспарантами…
Вовремя отшатнулись кольчужные привратники: ворота терема тоже обрушились на пол, на ковры в просторных сенях; сразу загремели по упавшим дверям сапожки с бубенчиками, загрохотала под потолком трещоточная пальба! Орава трикстеров вломилась внутрь и бурливо полезла вверх по лестнице, как вдруг… Хоп! Стоп. Абзац.
Наверху лестницы стоял Катома Дубовая Шапка. И был он немного зол. Обнаженный меч в руках… Вяло подвывая, скуксились волынки. Оборвался хрип сиповок, сопелок, визжалок и дуд. Только сонный рокот бубенцов не стихает: стоит густо, до самого потолка…
– Угу! – рявкнул Дубовая Шапка и, поводя широким лезвием, шагнул ступенью ниже (пестрая толпа вздрогнула, чуть попятились петрушки в первом ряду; кто-то уронил посох с трещотками). – Где главный?!
– Спокойно, папаша, – сказал я. Толпа соратников раздвинулась, пропуская меня вперед. – Не волнуйтесь так, папаша, – повторил я, медленно поднимаясь по ступеням, тяжело бухая красивыми сапогами, мерно пощелкивая пальцами в такт шагам. – Здеся главный, здеся. Точно-точно.
Бубенцы. Когда их много, они не звенят, а ноют – ажно башню вертит.
– Саблю-то положите на место, – предложил я, приближаясь.
– Угу… – удовлетворенно сказал посадник, ловчее перехватывая рукоять в правой руке. Левую вытянул и пальцем тыкает: – Я вижу, ты со мной шутковать задумал, почтенный скомрах… Потешников своих привел? Народишко пьяный возмутил? Ворота мне сломал, угу?
– Я… дочку вашу нашел, папаша, – сказал я, старательно улыбаясь. – А это – друзья мои. Помогали девочку найти. Ждут теперь от вас милости…
Лезвие меча опустилось – я улыбнулся шире. И вдруг – ах! не успел даже пискнуть: Катома сделал быстрый шаг вперед, и – эр-рраз! Схватил левой рукой за горло!
Ау-вау! Больно, папаша!
Будет тебе милость… – прохрипел посадник, раздувая усы и накручивая на железный кулак ворот моей рубашки, шитое бисером жерлье дорогого халата, а заодно и кожу на груди… – Поплясать-поглумиться пришел на моем горе… Ах я, дурень, не сообразил сразу! Недаром видение было: помощи жди от благочестивого старца со златой цепью… А я, глупец, злому козляру поверил… Ну, ничего… сейчас исправим.
Я почувствовал: подошвы моих восхитительных сапог вот-вот оторвутся от стонущих ступеней. Катома был неслабый мен, дери его. Мне… мне действительно было больновато, когда он приподнимал мое тело над лестницей.
Ух ты! А че это он делает? А зачем, интересно, он сейчас заносит для удара правую руку с мечом? Меня нельзя рубить, я региональный мерлин!
Не волнуйтесь, ваш любимый герой выжил. Спас сувенир, подаренный доном Эстебаном Техилой. Впиваясь мне в горло, посадник Катома все-таки нащупал бесчувственными пальцами металлическую цепь, болтавшуюся на шее шута-подрядчика.
Цепь вывалилась наружу и засверкала. Йо-майо, раньше она была мутно-серая, а теперь прямо-таки сияет золотом! Круто. Катома вовремя заметил голду: заметно посерел рожей и разжал кулак. Усы задрожали, на миг показалось, что глаза его заблестели от слез. Вот нервный старый балбесище! Вы только гляньте: секунду назад хотел отсечь мне головизну, а теперь вот кланяется в пояс и лепечет извинения…
– Ох, не признал… Не серчай на дурня, о почтенная калика перехожая! – простонал посадник, задергался и попытался рухнуть мне в ноженьки. Я удержал его ленивым жестом.
– Нич… кхе! Ничего-ничего, – прохрипел шут-подрядчик, потирая онемевшее горло. – О репарациях и бонусах поговорим позже. А сейчас – начнем нашу презентацию.
Обернувшись к толпе, замершей внизу лестницы, я откашлялся и лучезарно проорал:
– ГОСПОДА! ПРОШУ ВСЕХ В ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ!
– Каждую минуту на Руси рождается полторы девочки. Это очень хорошая цифра, господа. Недорода на девочек в ближайшее столетие в нашей стране не предвидится, и это отрадно. – Я оторвал от бересты радостный взгляд и тут же обвел им собравшихся в зале. – Девочками страна обеспечена. Однако нельзя забывать, что каждая новорожденная девочка практически сразу подвергается угрозе быть киднепнутой. Злобные киднепперы не дремлют, точно-точно. По нашей статистике… – я порылся в записях, – по статистике Независимого Социологического Бюро профессора Язвеня, из каждых 100 девочек как минимум 99,8 рано или поздно подвергаются опасности со стороны разнообразных маньяков – будь то педофилы, вуайеры, фетишисты, эксгибиционисты или же просто учителя физкультуры. В среднем по Руси отечественные маньяки киднепят в среднем по 0,3 девочки ежедневно. Причем в Залесье этот показатель особенно высок – 0,39 девочек в день! Я вытер слезы и откашлялся. – Арсенал подло-коварных методов киднеппинга чудовищно разнообразен, господа! Обратите внимание на сцену. Сейчас наши актеры разыграют несколько зарисовок, иллюстрирующих эти мерзкие приемы. Прошу заметить, дамы и особенно господа: в роли маленькой жертвы (по традиции, мы назовем ее условно «Ирочкой») – восходящая звезда, новый секс-символ Залесья: девица Ластя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177