– Триста всадников с разрывчатыми луками. Они оставляют позади себя выжженную землю. Братья Плешиватые сегодня за полдень дошли в родную Стожарову Хату из Созидаля – они увидели там золу да горькие трупы. Раньше Хата была крупным селом – теперь в Хате живут только черви.
– Сарынь! Сарынь! – взревела, засвистела толпа снаружи. В полутемной комнате почти просветлело от звонкого блеска сотен кинжальных лезвий за окном – как зарница полыхнула.
Данька выглянул: боже мой, сколько народу! Копья торчат, на копьях что-то насажено – кое-где петухи жареные, а вон там – ужас: мертвая голова с козлиной бородкой… Посреди площади, в центре всеобщего внимания – братья Плешиватые: два пышнокудрых (вопреки прозвищу) гиганта залезли на телегу и размахивают руками: жалуются ватаге о зверствах Кумбал-хана. Толпа слушает, надувается тягучей злобой – багровеют хари и чешутся руки… Потянув носом дымную, пахнущую потом струю, долетевшую с улицы, Данька отчетливо различил тонкий, солоноватый аромат ненависти, разлившийся в воздухе.
– Дави полканов! Бей погань! Долой Чурилу! – заорали злые голоса; Данька поморщился.
– Фу, как противно кричат, – прозвенел из угла серебряный голосок. Рута подняла синие глаза от рукоделия. – Чего они свистят, глупенькие? Вот дураки. Правда, миленький братец?
– Братья Плешиватые бьют тебе челом, княжич, – продолжала меж тем Псанечка, игнорируя замечания Руты – поляница глядела только на Данилу. – Хотят служить наследнику. Просят допустить в твою ватагу… Точнее… – Она с досадой тряхнула платиновым каре, поправилась: – Точнее говоря, в твое войско.
– Надо брать, – торопливо сказал Стыря. – Братаны Плешиватые – крепкие молодцы. У старшого, Ноздрата, – двадцать головорезов охраны! А младшенький, Хват Плешиватый, шибко топоры кидать умеет. Кабана с левой руки валит, сам видал.
– Погоди… – Данька вдруг опомнился, испугался: – Псашенька, милая… ты сказала, что войско Кумбал-хана переправилось через Влагу и сразу пошло на Олешье, верно?
– Да-да, мой княжич, точно так.
– Стало быть… Кумбал прошел через… Жиробрег? В дальнем углу избы что-то звонко ударило об пол. Это Рута выронила из рук серебряную коробочку с жемчужистым бисером. С густым шорохом быстрые жемчужинки раскатились по полу – будто чашку молока плеснули оземь.
Два глупых, испуганных синих глаза. Данька почти разозлился:
– Ты беспокоишься о своем премиленьком князе?
– Ax… – произнесла Рута, румяное личико вмиг стало сливочно-белым. Рывком обернулась к Пеане, умоляюще сложила ручки: – Они не убили князя Лисея, ведь правда? Они не могли сжечь Жиробрег?
Псаня молчит, будто не слышит. Смотрит только на Данилу и размеренно моргает. Январский антициклон в арийских глазах.
– Отвечай, – нехотя сказал Данька. – Кумбал-хан разрушил Жиробрег?
– Вовсе нет, мой князь. – Псаня качнула волосами. – Вражеское войско прошло мимо Жиробрега. Тамошний князь Лисей собрал все свои силы и немедленно выступил вослед неприятелю, намереваясь дать бой. По слухам, битва состоится нынче ночью либо поутру – в окрестностях Глыбозера.
– Братец! – Рута прыгнула, как рысенок, через всю комнату: сильные пальчики ухватили Даньку за локоть, рыжие косички хлестнули в лицо. – Мы ведь поможем князю Лисею?! Мы ведь поплывем к Глыбозеру, правда? Быстро-пребыстренько? Ну пожалуйста!
– А как же… наш брат Михайло? – Данька медленно отстранился, высвободил локоть из нежного, но крепкого захвата. – Ты уже забыла о нем? Мы не будем его спасать?
– Ой! – сказала Рута и схватилась за голову. – И верно позабыла! Какая я глупая! Глупая и злая! А… что же делать, братец?
Опять этот невинный лазоревый взгляд. Данила отвернулся.
– Княжна Рута говорит правильно, – вдруг звонко сказала Псаня, скрещивая на груди красивые руки, тонкие и мускулистые. – Надо плыть на помощь Лисею Вещему. Чурила вторгся на Русь как завоеватель. Надо его уничтожить. Да-да. Уничтожить.
– Безусловно, ты права, – жестко сказал Данила. – Чурилу надо уничтожить. Только, пожалуйста, без меня.
Псаня подняла светлые брови – медленно и вопросительно.
– Я все понимаю. Отечество в опасности. Древнерусский раек закрыт, все ушли на фронт борьбы с Чурилой, – раздраженно рассмеялся Данька. – Хотите новость? Вы меня достали с этим Чурилой. Вы можете плыть в Глыбозеро и биться с Кумбал-ханом. Я отправлюсь в Калин один. Назло всему… – Данька тряхнул головой. – Назло всему я спасу Михайлу Потыка.
– Дерррьмо! – вдруг рявкнула Псаня, скалясь и хищно приседая.
Рута просто замерла в шоке, раскрыв ротик. Стыря еще глубже просел в корзину с сырами. Данька не поверил своим глазам. Показалось, что светлые волосы на голове Псанечки зашевелились: лицо светлоокой берсеркини стало нежно-малиновым, белые зубки обнажились, а нос сморщился и задрожал, как у злобной собаки.
– Дерррьмо твой Потык! – прохрипела валькирия, дергая руками так, будто намеревалась разорвать рубашку на груди. – Прредатель! Раб греческого бога! Раб своей женки-тороканки!
– Как ты смеешь?! Грязная простолюдинка! – крикнула рыжая хищница Рута, прыгая вперед, – Данька едва успел поймать за узенькие плечи. – Как ты назвала братца Михайлу?! Да я тебе…
– Шшшаг назад, барышня! – прошипела Псаня, пригибаясь и поднимая к перекошенному лицу маленькие жесткие кулаки. – Прррочь…
– Я тебе не барышня! – визгнула Рута. – Я княжна властовская!
Она вдруг дернулась с неожиданной силой! Выскочила из Данькиных объятий – и как огненный петух налетела грудью на холодную поляницу! Едва не стукнулись лбами – сцепились взглядами! Отсветы рыжего пламени ударили в бледное лицо Псани;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177