Вы не в состоянии связать или схватить сновидение.
Но ведь были минуты, когда он чувствовал, что трогает ее. Как это ни нелепо, он даже теперь ощущал себя близким ей. Или он дважды сумасшедший?
Генри Дарнинг смотрел на темные груды облаков, сквозь которые пролетал самолет. Смотрел до тех пор, пока одно из этих облаков не приняло ее облик, легкий, словно тень. Он попытался удержать образ, увидеть лицо Мэри. Старался, как мог. Но видение обернулось всего лишь ночным небом.

Дарнинг сообразил, что на какое-то время он, должно быть, уснул; очнулся он с кислым вкусом во рту, холодным страхом в груди, и воспоминание об ужасном рассказе Майклса отдавалось у него в голове словно стук дюжины молотков.
Он обнаружил, что большая часть принесенного ему раньше коньяка все еще здесь, и выпил его с отчаянной жаждой человека, бежавшего из пустыни. Коньяк показался ему лучшим из когда-либо проглоченных напитков. Как дар богов, он принес Дарнингу новую ясность мысли и взгляда.
Быть может, ужасная история Арти Майклса не столь ужасна.
Не должна быть.
При умелой тактике он сумел бы обратить ее в свою пользу. И не кто иной, как шеф администрации Белого дома, указал ему способ этого достичь.
Все они, начиная с президента, хотели уладить дело тихо. Это абсолютно ясно. Если они сохранят его чистеньким, он будет главной опорой правительства во время грядущих выборов. Если же он станет героем большого национального скандала, то утопит президента, а вместе с ним добрую часть его соратников в правительстве и в Сенате.
Доказательств у них нет. Да они их и не хотят. А он уверен, что и не получат.
Имеются лишь ничем не подкрепленные обвинения в его адрес со стороны художника, связанного с мафией. Это все. Точка.
Генри Дарнинг ощутил внезапный душевный подъем. Плоть его дрожала от возбуждения. Он был уверен, что стоит ему закрыть глаза – и тотчас его окутает мягкое, бархатное тепло.
Они даже упростят ему сделку с Карло Донатти.
Можно ли уладить дело лучше?
Само правительство печется о его безопасности.
С одобрения президента.

Глава 80

Все еще горячка, думал Витторио Батталья, все еще проклятые галлюцинации.
Лежа на постели в маленькой спальне на втором этаже в доме доктора Елены Курчи, он настолько привык к вереницам диких фантастических видений, проносящихся в его лихорадочном мозгу, что и голос Томми Кортланда воспринял как плод горячечного воображения.
Даже когда он увидел, как стройный, светловолосый резидент входит в комнату, приближается к кровати и останавливается возле нее, показывая в улыбке невероятно красивые и, без сомнения, вставные зубы, то воспринял его как явленный призрак, прибывший в неурочное время.
– Сейчас неприемные часы для привидений, – с трудом прошептал Витторио. – Велите вашим друзьям удалиться.
– Чепуха, – заявил Кортланд и взял исхудавшую руку Баттальи в обе свои. – Это ты привидение, а не я.
Витторио моргнул и пристальнее вгляделся в Кортланда.
– Томми? – удивился он.
– Совершенно верно. А ты кто?
– Бесполезный кусок дерьма, – пробормотал Витторио и потерял сознание.

Когда он очнулся, Томми Кортланд по-прежнему был в комнате. Но он стоял к Витторио спиной и втыкал цветные булавки в большую настенную карту, которой раньше на том месте не было.
– Черта ли здесь происходит? – сказал Витторио.
Разведчик вколол последнюю булавку и обернулся.
– Если ты в состоянии пробыть в сознании три минуты подряд, я введу тебя в курс дела.
– Не дразни меня. Я подыхаю.
– Ничего подобного. Твоя симпатичная леди доктор уверяет, что ты просто завалялся в постели.
– Мои жена и сын, – произнес Витторио. – Только скажи мне. Живы они или мертвы?
– Мы полагаем, что они живы.
– Что значит “полагаем”?
– Это значит, что ни один из тех, кого мы знаем, их не видел, но из самых надежных источников есть сведения, что их не уничтожили.
Витторио полежал, стараясь выровнять дыхание.
– О’кей, – сказал он. – Вводи меня в курс.
Томми Кортланд начал с первого звонка Джьянни к нему в Брюссель, потом рассказал, что вынужден был обратиться к президенту, и, наконец, сообщил о принятом в Овальном кабинете решении нейтрализовать Джьянни Гарецки и держать под наблюдением Карло Донатти и Генри Дарнинга с того момента, как их самолеты приземлятся соответственно в Неаполе и Палермо.
Витторио выслушал резидента не перебивая. Потом попросил:
– Объясни, что значит нейтрализовать Гарецки.
– Задержать его, чтобы он не путал карты и не гонялся самостоятельно за Дарнингом и Донатти. Он мог бы убить их, но может и сам погибнуть.
Глаза Витторио вспыхнули огнем на желтом лице с пятнами лихорадочного румянца.
– Послушай, – мягко заговорил Кортланд, – твои жена и сын подвешены в качестве приманки где-то в этих краях, а за веревочки дергают Дарнинг и Донатти. В чем мы совершенно не нуждаемся, так это в неуравновешенном любителе с пистолетом в самом центре событий.
Витторио, выслушав Кортланда, полежал молча, охваченный прежним своим спокойствием, которое, казалось, погрузило его куда-то в глубину.
Потом он словно бы принудил себя подняться на поверхность и указал на огромную карту, повешенную разведчиком на стену и утыканную множеством маленьких цветных булавок.
– Ты перенес ко мне свой командный пункт?
– А почему бы и нет? – пожал плечами Кортланд. – Если у меня имеется телефон, я могу командовать откуда угодно. Да и тебе так будет полегче. Не придется лежать и строить догадки, что там происходит.
Мускулы заиграли на щеках у Баттальи.
– Ты просто куколка, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153