Но Боже, Боже… какой силой сексуального воздействия на него она обладала. Не тревожься, сказал он Терезе. Это всего лишь вожделение, а не любовь.
Но оно продолжалось и позже, когда они лежали рядом.
Она подышала ему в ухо, потом поцеловала его – и поцелуй благоухал жимолостью и был словно первый поцелуй любви. Но только дар, а не обет. Между ними не было никаких обещаний. Даже сейчас акт любви не имел ничего общего с теми причинами, которые свели их вместе в номере отеля. Всего лишь дополнительное удовольствие.
Она улыбнулась ему при свете лампы и шепнула:
– Как это хорошо.
– Что?
– Отправиться в Италию на медовый месяц.
– Ничего себе медовый месяц.
– Не все же будет так скверно, Джьянни.
– Особенно если они найдут нас раньше, чем мы найдем Витторио.
– Старайся воспринимать светлую сторону вещей.
– Я и стараюсь, – ответил он и взглянул на совершенное в своей красоте лицо на подушке рядом с собой, но лицо уже не сияющее молодостью. И все же в нем было нечто совсем особенное, какая-то серебристая прелесть гармонических черт, налет скрытой тайны, как если бы пережитое некогда глубокое горе со временем нашло себе защиту под выражением тонкого юмора, помогающего спрятать боль.
– Помимо всего прочего, – заговорил Джьянни, – нам предстоит позаботиться о чистых паспортах, кредитных карточках и водительских правах. Те, которые у меня есть, уже не годятся, а у тебя так и вообще ничего нет.
– Я это устрою.
– Ты?!
Она засмеялась:
– Не будь таким заносчивым! Подумать только, и как это я жила все эти годы без твоей помощи?
Он уже начал понимать как.
– Наделать глупостей с этими вещами было бы опасно.
– Я знаю, Джьянни, я это знаю.
– У тебя и в самом деле есть люди, которым ты можешь доверять?
– Если бы их не было, то я погибла бы или угодила в тюрьму двадцать лет назад.
Он провел рукой по ее волосам, разметавшимся на подушке в свете лампы. Она улыбнулась ему с той открытостью, какая приходит либо после сильной радости, либо после пережитого горя, либо после бурного секса.
– У меня хорошее предчувствие, Джьянни. Вот увидишь. Это будет отлично. Италия прекрасна. Я люблю эту страну. Она невероятно красива. Я так рада, что Витторио выбрал ее. Даже если мы не найдем его, путешествие будет замечательным.
– Тебе стоит обратиться к мистеру Парилло. Он сочтет за счастье включить твои рекомендации в свои туристические проспекты.
Номер находился на верхнем этаже в отеле; снаружи ветер крепчал, хлестал дождь. Лежа рядом с Мэри Янг, Джьянни хорошо слышал звуки яростной бури на море.
Господи, хотелось ему спросить, ну почему я не могу просто лежать в комнате, заниматься любовью с женщиной и не думать ни о чем, кроме нее и четырех сторон постели?

Наутро Мэри Янг позвонила с улицы по личному телефону Джимми Ли.
– Ваше высочество, – сказала она.
– Мой день уже достиг наивысшей точки, – заговорил он с ней на том же слегка ироничном кантонском диалекте. – Я услышал ваш голос. Чего мне еще желать?
– Увидеть меня во плоти на несколько минут. Если я смею обратиться к вам со столь смелым предложением.
– Я не верю своему счастью, – отозвался Джимми Ли. – Я буквально дрожу.
Мэри Янг рассмеялась:
– Не исчезай, Джимми. Если все в порядке, я появлюсь через полчаса.
– Сомневаюсь, что буду в состоянии ждать так долго.
– Пожалуйста, постарайся.
Мэри повесила трубку и посмотрела на дождь, который лил вот уже десять часов не переставая. Один из тех нью-йоркских ливней, которые, кажется, предназначены либо для того, чтобы очистить город от грехов, либо для того, чтобы смыть его в окружающие реки. Мэри заметила, что к бровке тротуара подъехало такси и остановилось высадить пассажира; она бросилась к машине как раз вовремя, чтобы опередить нескольких менее шустрых и решительных мужчин. Она почти чувствовала, как вибрируют ее нервы в предвкушении того, что ее ожидает. Паутина была соткана, и она находилась в центре этой паутины. Разумеется, это ее собственная паутина, и она сама ведет охоту. Однако нити могут оказаться опасно липкими и для нее.
Джимми Ли жил и работал в высотной башне в самом конце нижнего Манхэттена. Здесь даже летние ветры завывали плотоядно, а вид Леди в Гавани мог ранить вам сердце.
Каждый раз как Мэри бывала там, она испытывала одно и тоже странное смешение восторга, почтения и страха.
Такое же чувство охватило ее и в это утро, когда она вышла из персонального лифта Ли и была встречена вежливым молодым азиатом в безукоризненном темном костюме; молодой человек был неотличим от дюжины других, встречавших ее здесь раньше. Это ощущение росло по мере того, как Мэри шла за провожатым по широкому, плавно изогнутому коридору мимо больших тихих комнат, в которых у многочисленных столов со светящимися на них экранами компьютеров сидели за работой такие же лишенные индивидуальности молодые азиаты.
Долгий путь от неочищенного риса, подумала Мэри Янг.
Провожатый ввел ее в частные апартаменты Ли, отвесил официальный поклон и удалился, закрыв за собой дверь.
Мэри осталась в одиночестве, и настроение у нее резко изменилось – она словно попала в далекое прошлое, в древний замок времен Конфуция с восточными ширмами, старинными драпировками по стенам и ароматом горящего благовония.
В комнате было мало света, и это создавало некую отьединенность от всего, что окружало Мэри, пока она не осознала чье-то присутствие – уж не призрак ли мертвого императора явился в свои покои? – и увидела Джимми Ли, который восседал на чем-то вроде резного трона из тикового дерева и, полускрытый в тени, наблюдал за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153