— Кроме того, — с тонкой улыбкой продолжала Екатерина, — король, соблаговолив дать вам испрошенную вами аудиенцию, хотел бы узнать, каковы же ее цели… Ничего другого Его Величество не имел в виду…Гиз взглянул на Генриха III, и тот, опасаясь, что слишком далеко зашел, молча кивнул. Все тотчас же вздохнули с облегчением. Придворные поняли, что рокового приказа король не отдаст. Луань спокойно зачехлил кинжал. К Майенну вернулась прежняя уверенность, а кардинал де Гиз даже попытался улыбнуться. Король откинулся в кресле, положил ногу на ногу и зевнул.Гиз заговорил, и в голосе его слышалась уверенность:— Сир, и вы, королева, я действительно прибыл в Блуа, чтобы просить у короля аудиенции. На то есть своя причина. Я не просто явился на заседание Генеральных Штатов, я прибыл к королю. Я действительно попросил братьев сопровождать меня и пригласил всю свою свиту. Я собираюсь нынче произнести важные и торжественные слова, и мне хотелось бы, чтобы лучшие представители французского дворянства собрались в этом зале…— Иду навстречу вашим пожеланиям! — ответил король. — Откройте двери, пусть все войдут.Приказ короля был исполнен немедленно. Дверь гостиной широко распахнули, и мажордом крикнул:— Господа, король желает вас видеть!Дворяне, ожидавшие на лестнице, вошли в зал. В гостиной было не повернуться. Те, кто не поместился, толпились в дверях. Всех разбирало любопытство.— Итак, дорогой кузен, ваше пожелание выполнено. Говорите же!— Я буду говорить искренне и открыто! — заявил Гиз. — Сир, когда я посетил вас в Шартре, я сказал, что Париж, ваша столица, с нетерпением ожидает короля. Теперь я добавлю, что вся Франция молит вас о прекращении раздоров и жаждет увидеть, как король возьмет в свои руки бразды правления. Меня, Генриха I Лотарингского, герцога де Гиза, совершенно несправедливо считают поборником гражданской войны. К моему большому сожалению, те, кто сеет смуту в государстве, попытались сделать меня главой мятежников, а я всего лишь командующий одной из королевских армий. Эти смутьяны и дальше будут пятнать мое имя, если я громко и открыто не остановлю их. Сир, я пришел преданно положить свою шпагу к вашим ногам и торжественно предложить вам примирение, если вы считаете, что между нами действительно были раздоры…— Раздоры? Но их не было! — живо откликнулась Екатерина Медичи.Трудно описать то выражение, что появилось на лицах всех без исключения придворных — как из свиты короля, так и из свиты Гиза, когда Генрих Меченый кончил свою речь. Одни почувствовали, что рухнули все их мечты и надежды, — ведь пятнадцать лет они неустанно плели заговоры. Другие решительно отказались поверить смирению горделивого герцога и смотрели на него с изумлением и досадой.Лишь два десятка самых близких к Лотарингцу дворян сохраняли полное спокойствие. Они слишком хорошо знали своего господина.Генрих III был удивлен не менее прочих и никак не мог разобраться в своих чувствах, ибо в его душе радость мешалась с непонятным огорчением. Лицо его, впрочем, оставалось бесстрастным. Король взглянул на мать, и та тут же пришла на помощь сыну.— Сколь благородны ваши слова, дорогой кузен! — растроганно произнесла Екатерина Медичи. — Как жаль, что Господь не выступил свидетелем вашей прекрасной речи…Генрих III давно научился понимать матушку с полуслова. Вот и сейчас он встал и совершенно естественным тоном произнес:— Итак, господин герцог, готовы ли вы повторить ваши слова, поклявшись на Святых Дарах и на Священном Писании?Герцог на минуту заколебался, но потом ответил:— Конечно, готов, сир… Как только мы вернемся в Париж, я тут же отправлюсь в Собор Парижской Богоматери, и тогда…— Господин герцог, — прервал Гиза король, — алтари есть повсюду, и Господь присутствует в каждом храме… Думаю, собор Блуа ничуть не хуже Собора Парижской Богоматери… Вы можете принести клятву и в Блуа…— Как вам угодно, сир… я согласен… хоть завтра…— Завтра? Бог знает, где мы будем завтра. Сегодня, сейчас! Мы немедленно направляемся в храм…Герцог снова заколебался, и на этот раз Екатерина Медичи заметила его нерешительность. Однако Гиз собирался идти до конца. Он твердо произнес:— Я готов, Ваше Величество, если такова ваша воля!— Крийон, — распорядился король. — Мы идем в собор. Господа, следуйте за нами. Пусть все королевство знает об этой клятве! Пусть этот день останется в анналах истории. А пока, господа, оставьте меня одного…Все вышли. Гиз остановился во дворе, беседуя с братьями. Крийон отправился распорядиться насчет охраны короля. Он хотел показать Гизам, что у него достаточно сил и ему не страшна герцогская свита. Лишь королева-мать задержалась возле кресла сына.— Так что, матушка? — весело спросил король. — Мы возвращаемся в Париж?Екатерина молчала.— Как только кончатся заседания Генеральных Штатов, — продолжал Генрих, — мы отправимся в путь. Признаюсь, я с нетерпением жду этого момента… Надоел мне Блуа!— Конечно, — раздраженно произнесла старая королева, — вас только развлечения и интересуют! Вернуться в Париж, веселиться, наряжаться, устраивать маскарады! А горожане снова будут возмущаться тем, что им приходится оплачивать ваши безумства и ваших фаворитов?!Генрих III широко зевнул, наставления матушки занимали его весьма мало.— Хорошенькое дело! — продолжала королева. — Вернуться в Лувр, потеряв всю свою власть! Не монарх, а жалкий призрак монарха!— Это почему я потеряю власть? — встрепенулся Генрих. — Объяснитесь же, матушка. Вы знаете, я всегда внимательно прислушиваюсь к вашим словам и следую вашим мудрым советам.— Вы сами только что упомянули про Генеральные Штаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155