Кроасс робко повернулся и не смог сдержать радостного крика:— Филомена!— Вот это да! — обрадовался Пикуик и во все глаза уставился на ту, что как кошка была влюблена в Кроасса.Филомена, узнав гостя, стыдливо, как и подобает скромной девице, потупилась. Однако она была не одна. Ее сопровождала пожилая монахиня, похоже, из крестьянок, недоверчивая и сварливая. Это она накинулась на непрошеных гостей. Звали монахиню сестра Марьянж.— Мы пришли навестить Бельгодера… нашего старого друга… как он, вы не знаете? — сказал Кроасс.— Что это еще за Бельгодер такой? — недовольно проворчала Марьянж.— Да цыган один… помните, он тут жил?..— Убрался, слава Богу! Только еще язычника не хватало в святом месте!— Убрался! — обрадовался Кроасс. — Как я рад… как я рад видеть вас, дорогая Филомена!И прежде чем монахиня успела возразить, Кроасс обнял ее, приподнял, расцеловал в обе щеки, а потом поставил на место. Его поцелуи просто ошеломили Филомену! Еще бы: первые поцелуи в ее жизни… а ведь бедняжке Филомене уже перевалило за сорок!..— Кроасс не врал! — прошептал потрясенный Пикуик. — Она в него действительно влюблена!Зато сестра Марьянж так и кипела от возмущения.— Вон отсюда, безбожники вы этакие! Вон из святой обители…— Сестра Марьянж, — нежно возразила Филомена. — Господин Кроасс вовсе не безбожник… и потом, у него чудесный голос…— Так вот что ей в нем понравилось! — решил Пикуик.— Зачем вы сюда залезли, бездельники? — сердито спросила пожилая монахиня. Но, похоже, гнев ее уже прошел.— Я вам сейчас все объясню, сударыня! — сказал Пикуик.Он снял шляпу и попытался сделать изящный поклон (он не однажды видел, как кланялся шевалье де Пардальян).— Называйте меня сестра Марьянж, — приказала монахиня.— Так вот, сестра Марьянж… вам так идет это имя, вы воистину — ангел добродетели!..— Да уж… и тому свидетельницей Пресвятая Дева…— Сюда меня привело… точнее, нас привело, ибо я — близкий друг господина Кроасса, мы с ним прямо как братья…— Да зачем вы в монастырь-то заявились?— Видите ли, с тех пор как мой друг побывал в этих стенах, он более не ест, не спит, уже в тень обратился, а если так будет дальше продолжаться, добрейшая сестра Марьянж, он совсем истает, даже тени не останется…(А надо сказать, дорогой читатель, что Кроасс всегда отличался невероятной худобой. )Пикуик, меж тем, вдохновенно повествовал:— …и все это, дамы и господа, то есть, я хотел сказать — достойная сестра Марьянж, потому, что мой друг оставил в вашей обители самое дорогое, что у него было, настоящее сокровище…— Сокровище! — воскликнула Марьянж, и ее маленькие глазки с вожделением заблестели.Кроасс же с недоумением подался вперед.— Да, сокровище… самое ценное, лучше сказать, самое драгоценное, чем дорожит любой человек, — крестьянин или дворянин, мужчина или дама, юноша или девица…— Говорите же, не томите, что за сокровище?.. — взмолилась сестра Марьянж.— Он оставил в монастыре свое сердце… оно принадлежит присутствующей здесь сестре Филомене!— Господи, стыд-то какой! — возмутилась Марьянж.— Что вы, господа… нет, нет, сестра… — залепетала Филомена.Сестра Марьянж уже открыла рот, чтобы дать достойный отпор нахалам, но в это время распахнулась калитка в заборе, и оттуда выбежали две молодые девушки.— Пресвятая Дева! — забыв обо всем, воскликнула Марьянж. — Убегают, эти язычницы убегают!И, переваливаясь на коротеньких ножках, престарелая монахиня попыталась было настичь беглянок, но те неслись через огороды легко, словно лани, и почти уже добежали до пролома в стене. Филомена растерялась и осталась стоять на месте, ничего не предпринимая. Кроасс тоже не понял, что происходит.Но голод обострил мыслительные способности Пикуика. Бродяга сообразил, что представился верный случай обеспечить себе и кров, и пищу.«Кажется, я могу убить сразу двух зайцев, « — пронеслось в голове у Пикуика, и он незамедлительно принял решение.Пикуик понесся огромными шагами наперерез девушкам. Расстояние между ними неумолимо сокращалось, и преследователь успел первым подбежать к спасительному пролому в стене.Беглянки остановились. Виолетта, опустив голову, горестно вздохнула, а ее спутница заплакала.— Жанна, дорогая, — прошептала цыганочка. — Ничего у нас не вышло…— Простите, простите меня, это я вас уговорила бежать… Господи, на вас снова обрушатся несчастья… за себя я не боюсь… я столько перенесла, что мне уже ничего не страшно…Несчастные девушки со слезами на глазах прижались друг к другу.— Эй, красотки! — раздался насмешливый голос Пикуика. — Куда это вы со всех ног помчались? Решили удрать из святой обители и порезвиться на воле? Немедленно возвращайтесь обратно!..— Сударь… — прошептала Виолетта.Она подняла свои прекрасные глаза и тотчас же узнала бродягу. Бедняжка задрожала от страха. Правда, Пикуик и Кроасс никогда не обижали ее, пока скитались вместе с нею и другими артистами бродячей труппы цыгана Бельгодера. Оба великана и сами были жертвами жестокого негодяя, однако же, увидев Пикуика, Виолетта тут же вообразила, что и Бельгодер где-то поблизости.— Я погибла, — вздохнула девушка, — он опять явился…Пикуик подошел к девушкам, крепко взял ту и другую за локоть, а сам быстро, вполголоса, произнес:— Не бойтесь меня! Я ваш друг и вас спасу. Верьте, перед вами — верный слуга шевалье де Пардальяна и герцога Ангулемского… Но не подавайте виду, притворитесь, что видите во мне врага.Виолетта с изумлением взглянула на Пикуика. Услышав имя герцога, она не смогла сдержать радостного возгласа.— Тише! — оборвал ее Пикуик и возвысил голос: — Следуйте за мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155