— Нет, нет, не может быть!— Однако же это так и есть! — твердо произнесла Фауста.Жанна закрыла лицо руками и тихо зарыдала. Клодина де Бовилье наблюдала за этой сценой с радостью и умиротворением. Она часто спрашивала себя, какие цели преследует Фауста, и теперь настоятельнице показалось, что ее благодетельница делает доброе дело. Впрочем, обещанные двести тысяч ливров так ослепили беззаботную Клодину, что она не слишком старалась вникать в суть происходящего. Фауста же склонилась над Жанной, обняла ее за плечи и ласково сказала:— Не плачьте, бедное дитя! Хотя нет, можете плакать, ведь ваша мать еще не исцелилась… Но я знаю, как вернуть ей разум… Я отведу вас к ней, и вы поможете бедняжке выздороветь… Глава XIIIКОНЕЦ РАЙСКОГО ЖИТЬЯ Дни шли, и вот наступил канун того самого двадцать первого октября, когда Фауста намеревалась одним ударом покончить со всеми своими врагами — точнее, убрать все препятствия, стоявшие на ее пути (она так редко испытывала истинную ненависть, что вряд ли считала того или иного человека — кроме разве что шевалье — своим врагом).Моревер должен был к полудню привести Пардальяна и герцога Ангулемского. Их ожидала смерть от рук приближенных герцога де Гиза. Фауста предполагала в одиннадцать часов дать знак Гизу с тем, чтобы к двенадцати его люди оказались на Монмартре и быстро разделались с шевалье и Карлом.Фауста все прекрасно рассчитала: раньше времени предупреждать герцога не стоило, ибо он мог бы явиться лично, застать Виолетту еще живой и все испортить. Она прекрасно знала, что герцог без памяти влюблен в цыганочку и наверняка попытается ее спасти.Казнь Виолетты намечалась на десять часов, и присутствовать на ней должны были ее отец и мать. Фауста надеялась, что смерть дочери убьет и кардинала Фарнезе, и Леонору.Итак, в десять утра Виолетту подвергнут пыткам. Если Фарнезе все-таки переживет казнь своей девочки, то Фауста сама поможет ему умереть. В полдень же явятся Пардальян и герцог Ангулемский, которыми займутся люди Гиза.А уж она, Фауста, сумеет утешить герцога после принесения Виолетты в жертву, ей это никакого труда не составит.После надо будет немедленно двинуться на Блуа и убить Генриха III… Гиз взойдет на королевский престол… Лига победит… французы вторгнутся в Италию и раздавят Сикста V… Фауста станет властвовать над христианским миром…Читатель знает, как чудовищно изобретательно подготовила Фауста казнь несчастной певицы-цыганочки. Замысел был воистину гениален, терпеливо и тщательно расставляла коварная свои сети. Ничто уже не могло спасти Виолетту, кардинала и шевалье де Пардальяна…И вот накануне рокового дня Кроасс и Пикуик с удивлением обнаружили, что на огородах появились какие-то люди — с виду рабочие. Потом таинственно исчезла одна из пленниц. (Читатель, конечно, помнит, что Жанну отвели к Фаусте, и больше она в монастырь не вернулась. Наверное, принцесса приказала отправить девушку в ту лачугу, где скрывалась цыганка Саизума. )Исчезновение Жанны мало обеспокоило Кроасса и Пикуика. Они ревностно следили за Виолеттой. Сестра Марьянж без устали восхищалась их усердием. Знала бы подозрительная монахиня, почему так стараются бывшие певчие!..Пикуик вбил себе в голову, что с помощью Виолетты они обязательно разбогатеют. Он не дал девушке убежать и сторожил ее денно и нощно, ибо собирался отвести певицу или к Пардальяну, или к родителям. В любом случае ему хорошо заплатят. План его был прост, хотя и не лишен наивной хитрости.К несчастью, Пикуик вовсе не торопился осуществлять свой замысел. А куда торопиться? Пока ему и здесь хорошо: влюбленная в Кроасса Филомена поит и кормит обоих… Зачем убегать? От добра добра не ищут… Впервые в жизни Пикуик начал толстеть, что приводило его в неописуемый восторг.Кроасс же и вовсе потерял голову от счастья. Филомена старалась покормить его повкусней, а он оказался очень чувствителен к гастрономическим наслаждениям. Желая извлечь для себя максимум выгоды из нежной склонности сестры Филомены, Кроасс прибегал к нехитрому маневру. Каждую ночь монахиня с замирающим сердцем стучала в дверь сторожки, где спал ее любимый. Он выглядывал наружу и первым делом смотрел, принесла ли монахиня одну-две бутылки. Если Филомена являлась с вином, он распахивал дверь и принимал ее в объятия. Если же она приходила с пустыми руками, дверь захлопывалась у нес перед носом. Поведение, что и говорить, недостойное, типичный шантаж любовью!Немудрено, что Филомена совершала чудеса храбрости и потихоньку опустошала погреба настоятельницы. В результате лицо Кроасса приобрело багровый оттенок, а голос стал звучать совсем глухо — как из бочки. Если Пикуик просто толстел, то Кроасс прямо-таки на глазах раздувался.— Ты же в пролом не пролезешь, когда придет пора бежать отсюда! — сокрушался Пикуик.Сытая жизнь сделала Кроасса самоуверенным, и он отвечал, что в этом нет никакой нужды… а если, не дай Бог, им когда-нибудь и придется уносить ноги, то он попросту сломает монастырскую стену. Однако Пикуика не оставляло беспокойство. Он боялся, что страсть старой девы к Кроассу вот-вот угаснет, и тогда они будут вынуждены снова скитаться, без крова и без пищи.«Без Виолетты я отсюда не уйду! — твердо решил про себя Пикуик. — Пролом в стене близко, всегда успею прихватить с собой девчонку!»Как же были потрясены наши друзья, когда двадцатого октября на огородах появились рабочие-каменщики! Они тут же начали закладывать огромными глыбами пролом, надежно скрепляя камни раствором.Оба приятеля и носу не казали из своего сарая, сквозь щели наблюдая за рабочими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155