— Что тебе надо? — спросил Клод.— А ты не догадываешься? — ухмыльнулся цыган.Они стояли друг против друга, словно два разъяренных пса, готовые вцепиться в горло противника.— Иди своей дорогой! — проворчал палач.— Сегодня наши дороги пересеклись! — ответил Бельгодер. — Я собираюсь сказать тебе кое-что!— Говори скорей, мне некогда…— Я вижу, ты торопишься, мэтр Клод, ну что ж, я тебя долго не задержу. Так вот, когда мы недавно встретились в доме на Гревской площади, я твердо решил отомстить тебе! Но тогда ты сумел улизнуть… Виолетта была спасена, а я потерял свою Стеллу… Моя вторая дочь, Флора, погибла у меня на глазах: ее сожгли… Ты снова одержал победу!— Сударь, — заговорил Клод, и в голосе его зазвучала горечь, — позвольте я объясню, что случилось с вашими дочерьми…— Скажите пожалуйста! — усмехнулся Бельгодер. — Он зовет меня «сударь»! Как будто я христианин или, того больше, дворянин…— Препоручив ваших дочерей прокурору Фурко, я был уверен, что девочки нашли доброго отца… Кто же знал, что с достойным господином случится такое?!— А я, их отец, стало быть, недостойный! — взорвался Бельгодер.— Признаюсь, я поступил неправильно. Видите, я раскаиваюсь в содеянном, идите же своей дорогой. Не мешайте мне сегодня…— Значит, признаешься, что напрасно отобрал детей у отца?— Да, — прошептал Клод, словно беседуя сам с собой, — я совершил преступление и теперь жестоко расплачиваюсь.— Преступление! Вот именно — преступление! И не одно! Ты пытал моих соплеменников, ты убил Магду, несчастную женщину, никому не причинившую зла. А час расплаты для тебя еще не пробил!— Да ведь и я пережил то же, что и ты, и так же лил слезы…— Этого мало…— Ты похитил у меня Виолетту, и я лишился ее, как некогда ты лишился своих Флоры и Стеллы.— Этого мало…— Я страдал и мучился так же, как и ты… Ты уже отомстил, отдав Виолетту в руки той страшной женщины…— Все равно этого мало.Слова Бельгодера словно тяжелые камни обрушивались на мэтра Клода, и он все глубже втягивал голову в плечи.— Говори же, — взмолился наконец бывший палач, — скажи, что тебе нужно. Клянусь, я сделаю все… Но потом ты уйдешь… Слышишь, цыган, не испытывай мое терпение — говори скорей, чего же ты хочешь?— Кровь за кровь! Жизнь за жизнь! Смерть за смерть!Мэтр Клод пожал плечами и ответил:— Твое желание будет исполнено — мне недолго осталось жить.— Ты смеешься, палач? Твоя смерть мне не нужна. За муки Флоры ответит Виолетта!Клод поднял тяжелый сук, валявшийся под дубом, и, сжав его в руке, шагнул к Бельгодеру:— Уходи!— Я уйду, — ответил Бельгодер, — когда моя дочь Стелла покажется в воротах монастыря. Мне обещали вернуть дочку… хотя бы одну… А насчет твоей девчонки…Клод угрожающе замахнулся:— Не смей плохо говорить о Виолетте. Тебе вернут дочь — я рад. и я тебя не трону. Но о моей дочери и упоминать не смей! Понял, негодяй?— Плохо говорить о Виолетте? Вовсе не упоминать о ней? — ехидно выкрикнул Бельгодер и расхохотался. — Ты плохо меня знаешь, Клод. Я не говорю понапрасну, я просто убиваю. В этот самый момент твоя Виолетта умирает под пытками!Клод отбросил сук. Его огромная рука легла на плечо цыгана, но тот не согнулся, а по-прежнему смело смотрел в глаза бывшему палачу. Бельгодер улыбался, он наслаждался мщением, ненависть, клокотавшая в его сердце, была удовлетворена.— Что ты сказал? — шепотом спросил Клод.— Я сказал, — прорычал Бельгодер, — что вот этими самыми руками я только что распял твою дочь на кресте, что ее охраняют двадцать солдат и что сейчас она, наверное, уже умерла! Слышишь? Звенит погребальный колокол! Твоя дочь, твоя Виолетта…Закончить Бельгодер не успел: Клод схватил его за горло. Его руки, как стальные клещи, впились цыгану в шею… Клод не произнес ни слова. Он был бледен, как покойник, лишь глаза его налились кровью. Коренастый, крепкий цыган попытался вырваться; ненависть удесятерила его силы. Бельгодер попятился, потом изловчился и в свою очередь обхватил Клода за шею. Крепкие пальцы сомкнулись на горле бывшего палача.Они стояли друг против друга, и один душил другого. А из-за монастырской стены доносился похоронный колокольный звон…Несколько минут оба были неподвижны. Потом пальцы Бельгодера разжались, а голова бессильно упала на плечо.Клод еще несколько секунд не выпускал шею цыгана. Но увидев, что глаза Бельгодера закатились и лицо стало фиолетовым, бывший палач отпустил своего врага. Тело Бельгодера рухнуло на землю — цыган был мертв…Клод наклонился над ним, приложил руку к сердцу. Мэтр Клод выглядел совершенно спокойным, только дышал с некоторым трудом. Он убедился, что его противник и впрямь умер, и огляделся с видом человека, который только что очнулся и не понимает, где находится.Тут Клод услышал колокола, и страшные слова Бельгодера всплыли у него в памяти.— Погребальный звон! — взвыл палач. — Погребальный звон!Он кинулся к воротам монастыря. Как раз в эту минуту к обители подошла многолюдная процессия, так что ворота были распахнуты настежь. Но дорогу Клоду преградил часовой, крикнувший «Стой!» Не обращая на него внимания, мэтр Клод ринулся вперед, но тотчас же остановился: на дорожке появился человек с девушкой на руках. Клод замер от ужаса и отчаяния: он узнал герцога Ангулемского, несшего Виолетту, бледную, с закрытыми глазами…— Мертва! Конечно, мертва! — решил Клод.В этот момент юный герцог зашатался, ноги его подкосились, он падал…Но Клод подоспел вовремя, и его могучие руки подхватили обоих — и юношу, и девушку. Бывший палач тут же пошел прочь, подальше от ворот монастыря. Он кусал губы, чтобы не закричать. Взгляд его покрасневших глаз не отрывался от лица Виолетты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155