У Данте это странное поведение вызвало недоумение – что она здесь делает?
Женщина переходила с угла на угол перед башней и подолгу останавливалась на каждом, пока не стало смеркаться. Ни с кем не заговаривала, просто смотрела, как люди входят и выходят. Как будто кого-то ждала. Назад к пансиону она направилась, лишь когда уже начали свой обход фонарщики.
Человек, который провел несколько дней, наблюдая за Данте, темноглазый мужчина с татуировкой на левой руке, так же тихо и незаметно ходил по пятам за ним: провожал до дому, а потом возвращался в их местную контору для составления отчета. Предполагалось, что начальник этого соглядатая приедет поездом из Нью-Йорка на следующий день. Вот тогда-то они и займутся мистером Скруджсом.
Нью-Йорк
В качестве «главного угощения» Манхэттена Дойл неукоснительно исполнял протокольные обязанности знаменитого писателя, но чувствовал, что его истинное «я» словно бы отстает на шаг от этого суматошного распорядка. Облако интриг кружилось вокруг Артура, и пропавшие книги занимали его куда больше, чем бесконечные ответы на одни и те же вопросы об умершем вымышленном персонаже, задававшиеся журналистами, после бесед с которыми Айра Пинкус вспоминался едва ли не с любовью. Однако наплыв народа в книжные магазины и искреннее желание получить книгу с автографом автора не могли не трогать, тем паче что порой, как ни странно, находились и умники, приносившие на подпись его исторические романы.
Его драматическое чтение в баптистской церкви на Пятьдесят седьмой улице стало в тот вечер настоящим триумфом: Дойл решил подарить публике, набившейся в помещение церкви, как сельди в бочку, именно то, что они хотели услышать, – Холмса, Холмса и еще раз Холмса. Зал взорвался оглушительными аплодисментами. Ну а потом местные знаменитости – по большей части одни и те же лица, появлявшиеся на всех приемах с удручающей регулярностью, – отталкивали друг друга локтями, чтобы пожать руку своему кумиру. Многие из них одолевали всякого рода предложениями о коммерческом партнерстве, начиная от создания линии одежды «под Холмса» до открытия паба в английском стиле под названием «Дом Шерлока», обслуживаемого официантами в охотничьих шапках и крылатках. На сей счет Дойлу подумалось, что авторов этих затей надо свести вместе: их союз предопределен небесами, а без него они наверняка обойдутся.
Деятельный, мускулистый молодой человек по имени Гудини произвел неизгладимое впечатление, выразив готовность продемонстрировать Дойлу, как он, облачившись в смирительную рубашку, закованный в цепи, выберется из запертого сейфа, находящегося на дне реки.
– Мне было бы гораздо интереснее, если бы вы показали, как сбежать с этой вечеринки, – признался Дойл.
Молодой человек рассмеялся; по крайней мере, он обладал чувством юмора.
Подводя предварительные итоги, майор Пепперман сиял, словно сигнальный огонь: это было лишь самое начало, но, судя по нему, он мог заранее поздравить себя с успехом. Правда, Дойл, с большим трудом прорвавшийся сквозь толпу к своему экипажу, снова отклонил приглашение Пеппермана на ужин, выразив сожаление и сославшись на занятость тем-то, тем-то и тем-то, да так убедительно, что у майора не нашлось возражений. Забот у него с Иннесом и вправду было хоть отбавляй, и именно ими они занялись в его апартаментах в «Уолдорфе». Джек, Престо и Лайонел Штерн уже собрались там, чтобы обсудить итоги дня.
Вернувшись из Бруклина с похорон Руперта Зейлига, Штерн обнаружил поджидавшую его телеграмму от раввина Исаака Брахмана из Чикаго: оказалось, что Иаков Штерн побывал у него не далее как четыре дня тому назад. Правда, после его ухода Брахман решил, что Иаков вернулся в Нью-Йорк, и очень удивился, узнав о его исчезновении; ни о каких поездках или визитах у них речи не шло, и Брахман понятия не имел, куда мог направиться отец Лайонела.
Однако в телеграмме ребе Брахмана затрагивалась и другая серьезная проблема: Тикуней Зогар, книга, которую Лайонел приобрел по заявке Брахмана для работы, пропала из архивов его синагоги пять недель тому назад. Брахман не останавливался на этом подробно, ограничившись лишь мучившим его подозрением, что эта кража каким-то образом связана с парламентом религий, одним из мероприятий, проходивших в рамках Всемирной колумбийской выставки, состоявшейся в Чикаго в 1893 году, на котором Иаков Штерн присутствовал как представитель американского ортодоксального иудаизма.
Следующим отчитался Престо. Он провел день, обходя лавки редких книг, с хозяевами которых свел знакомство по прибытии в Нью-Йорк, и владелец одного магазина в Нижнем Ист-Сайде сообщил об одной интригующей встрече.
– Некий джентльмен, хорошо говорящий по-английски, но, судя по произношению, немец, рослый, атлетического сложения, зашел в этот магазин как раз вчера и представился агентом одного богатого частного коллекционера, интересующегося приобретением редких манускриптов религиозного содержания. Он понимал, что такие документы попадаются чрезвычайно редко и обычно достаются известным ученым или научным учреждениям. Особый интерес посетитель выказал к Херонской Зогар – поинтересовался, слышал ли владелец о том, что эта книга недавно появилась в Штатах. Эта книжная лавка, – Престо сделал паузу для пущего эффекта, – находится всего в двух кварталах от конторы мистера Штерна.
– Снова этот немец, – проворчал Иннес.
– Владельцу лавки он сказал, что недавно вернулся из Европы, – сообщил Престо.
– И сейчас он наверняка имеет в руках поддельную Зогар, которую мы оставили на железнодорожных путях, – сказал Дойл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148