Ее ответный удар пришелся сзади ему по ноге. Нападавший с ревом рухнул на колени.
– Джек, я здесь!
Голос Престо прозвучал недалеко, и он приближался.
Одноглазый человек, взвыв подобно зверю, снова взмахнул ножом. Ходящая Одиноко уклонилась вправо, скользнув вдоль стены, и подставила свой нож, блокировав его клинок.
– Сука, почему бы тебе не умереть?
Их лица разделяло всего несколько дюймов, скрестившиеся клинки давили один на другой. Дыхание одноглазого несло запах страха и крови, а ее рука стала ослабевать, не выдерживая напора противника.
Яркий луч света пронзил тьму и упал на его лицо, высветив его словно полную луну и ослепив единственный глаз. Воспользовавшись этим, Ходящая Одиноко подняла нож и глубоко вонзила его в глазницу. Ее противник с диким воплем отпрянул и, схватившись за рукоять, попытался вытащить клинок. Женщина наставила пистолет и выстрелила: в голове монстра появились две красные дыры. Он упал и пропал из виду, тогда как эхо выстрелов прокатилось по туннелю.
Джек подоспел к ней первым, с другого направления поспешил державший светильник Престо.
– Идти можешь? – спросил Джек.
– Я не хочу на него смотреть, – прошептала индианка. – Не хочу на него смотреть…
Они помогли ей подняться и быстро двинулись прочь от тела Данте к перекрестку, обозначенному двумя пятнами света.
Не сказав ни слова, Джек выбежал в темноту; Лайонел попытался последовать за ним, но споткнулся в коридоре и быстро потерял его из виду.
Услышав крики и выстрелы, доносившиеся слева, оттуда, где все ярче разгорался свет, он перешел на бег и, миновав два поворота, неожиданно вылетел в круглую комнату.
Стаккато выстрелов подчеркивало доносившиеся откуда-то сверху крики. Свет в помещении ослепил его, и молодой человек непроизвольно прикрыл глаза рукой, из-под которой, щурясь, увидел в центре, под низвергающимся с потолка кровавым потоком, распростертого в крови мужчину.
Очень похожего на его отца.
– Что это у тебя? – прозвучал слева голос.
Он обернулся. Кошмарная фигура, более всего походившая на ходячий труп, сделала жест в его направлении, и коробка, которую нес Лайонел, вырвалась у него из рук, пролетела десять футов и оказалась в руках отвратительного урода. Тот взломал упаковку и извлек Херонскую Зогар.
– Не знаю, как тебя благодарить, – издевательски произнес человек и, казалось, утратил к Лайонелу какой-либо интерес.
Тот устремился к своему отцу, увлекая его прочь из-под каскада крови, устремлявшегося по желобу к открытой яме в дальнем конце помещения.
– Ты жив!
– И я искренне рад видеть тебя, сын мой, – спокойно отозвался Иаков. – Есть у тебя оружие?
Лайонел вытащил из-за пояса пистолет.
– Застрели его.
Иаков кивнул через круг в направлении горбатого человека, укладывавшего книгу Зогар в последний из серебряных ларцов.
Лайонел дрожащими руками поднял кольт. Горбун повернулся и небрежно махнул рукой. Выстрел грянул, но тело Лайонела содрогнулось, как от мощного толчка, и пуля пролетела вдалеке от цели. Оружие вылетело из его руки и упало в яму. Лайонел рухнул на колени.
Не удостаивая их больше вниманием, преподобный Дэй направился к находившейся на краю круга жаровне и достал из кармана пригоршню спичек. Он попытался чиркнуть одной о жаровню, но она сломалась в его руке. То же самое получилось и со второй. И с третьей.
– Проклятье! – заорал он. – Никаких спичек не хватает!
Из лабиринта донесся леденящий душу крик, громыхнули два выстрела. Преподобный склонил голову набок, прислушался, отбросил спички, прихрамывая, подошел к стене, снял с нее фонарь и направился к жаровне.
Лайонел отчаянно старался развязать руки своему отцу. Массированный огонь наверху стих; теперь они слышали лишь одиночные ружейные выстрелы, но зато громко звучали крики и стоны раненых.
По мере того как кровь изливалась сквозь решетки вниз, в яму, доносившийся из глубин рокот становился все громче и отчетливее.
Перед церковью последние из оставшихся в живых чернорубашечников побросали винтовки и пустились бежать вскоре после того, как перестал строчить пулемет. В подзорную трубу Дойл увидел, как в распахнутых дверях собора показались первые фигуры в белых, заляпанных кровью одеяниях.
– Пойдем, – сказал он.
Они помогли Иннесу подняться и поспешили к церкви. Дойл, перейдя на бег, опередил брата и Эйлин, промчался мимо разбросанных по периметру облаченных в черное тел и замер в дверях.
Внутри произошла настоящая бойня, трупы громоздились один на другой. Красный от крови пол собора был усыпан битым стеклом. Уцелевшие, пребывая в ошеломлении, пытались подняться на ноги.
Эйлин и Иннес присоединились к нему; у Эйлин от ужаса перехватило дыхание, и она беспомощно ловила ртом воздух.
– Боже мой, Артур! – бормотал Иннес, недоверчиво качая головой. – Боже мой! Боже мой!
Раненых было множество, и сотни из них нуждались в безотлагательной помощи. Дойл взял Эйлин за руки, заглянул ей в глаза и твердо произнес:
– Мне нужна помощь. Сейчас не время для слез.
Женщина молча кивнула. Они спустились по окровавленным ступеням, разговаривая с теми, кто еще мог ходить, и направляя их к выходу. Многие оставались безучастными, некоторым приходилось повторять указания дважды, потому что оглушительная стрельба почти лишила их слуха. На взгляд Дойла, самые страшные жертвы пришлись на середину помещения, где кровь стекала в круг дренажных отверстий.
Звук детских голосов привлек внимание Иннеса к левым боковым дверям.
– Артур, туда!
Дойл присоединился к нему, и они увидели в пятидесяти шагах от входа детей, сидевших вокруг стоявшего перед ними на коленях человека в черном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148