Подошедший Иннес вручил Дойлу еще одну телеграмму, подтверждающую, что все заказанные ими припасы будут дожидаться их по прибытии в Прескотт. Закончив наблюдать за размещением багажа, он поднялся в вагон как раз в тот момент, когда Джек и Ходящая Одиноко заходили в купе.
– Что, вытянула она у него из ребер еще больше яблочного желе? – тихо спросил он брата.
– Надеюсь, хватит и того, что было. – Дойл поднес палец к губам.
Спустя пять минут поезд, пыхтя, тронулся на юг. До Прескотта оставалось два часа езды.
– Идти туда, одному? Эта идея мне совсем не нравится, – заявила Эйлин.
– Не могу не согласиться, дорогая. Беда в том, что это прозвучало вовсе не как приглашение. Боюсь, отказаться невозможно.
– Но можно же отговориться плохим самочувствием, необходимостью отдохнуть?
– Ты совсем как моя бывшая супруга: «Иаков, отправляйся в постель, не то испортишь глаза, читая при таком свете».
– Сдается мне, что эти разумные советы тоже пропадали втуне.
Иаков задержался у двери в фойе и взял ее за руку.
– Я их всегда выслушивал. Но пережил жену и вот уже шесть лет обхожусь без них.
– Не ходи, – тихо произнесла она.
– Но ведь это то, зачем я сюда прибыл. Не могу же я, после всех этих усилий, повернуть назад с порога.
– Тогда пойдем вместе.
– Эйлин, дорогая, тебя ведь не приглашали.
– Уверена, преподобный возражать не станет.
– А я так не думаю.
Заглянув ему в глаза, она увидела в них лишь сияющую радость и решимость, без малейших признаков страха. А вот к ее глазам подступили слезы.
– Пожалуйста, не умирай, – прошептала она.
Он улыбнулся, нежно поцеловал ей руку, повернулся и через вращающиеся двери вышел на улицу.
«Ну прямо ковбой», – подумала Эйлин, глядя, как он, выпрямившись, шагает к Дому надежды.
Она вытерла слезы, не желая, чтобы собиравшиеся в фойе актеры застали ее в таком состоянии. До назначенной репетиции оставались считанные минуты.
Мужчина в другом конце фойе поднялся и двинулся ей навстречу, снимая на ходу шляпу. В своей желтой кожаной куртке с бахромой, сапогах, потертых штанах для верховой езды он показался ей артистом из мелодрамы про жизнь на Диком Западе. Хорошо, по крайней мере, что этот незнакомец не в белой рубахе, но пятеро встревоженных юнцов в белом тут же потащились за ним.
– Мэм, можно на пару слов?
Высокий мужчина. И сказать симпатичный – значит ничего не сказать. Голос гулкий, звучный, как низкая нота виолончели. Эйлин мгновенно пересмотрела свое первое впечатление: она просто проводит слишком много времени в компании артистов. А этот человек, судя по движениям и манере держаться, настоящий ковбой.
Она достала сигарету, что было ее любимым отвлекающим приемом. Незнакомец чиркнул спичкой о ноготь большого пальца и поднес ей огонек.
– О чем разговор?
– Как насчет того, чтобы выйти отсюда на минутку? – Он выразительно повел плечами в направлении людей в белых рубахах.
– Охотно.
Мужчина придержал дверь, дав ей выйти, а затем повернулся к порывавшимся последовать за ними белорубашечникам:
– Оставайтесь здесь.
– Но мы должны проводить вас до вашего номера…
– Вот доллар, – не дослушал он, протягивая монету. – Ступайте, купите себе леденцов.
– Но, сэр…
– Кларенс, я тебя по-хорошему предупреждаю, что, если ты не перестанешь за мной таскаться, я так взгрею твою задницу, что мало не покажется.
С этими словами Фрэнк захлопнул дверь у них перед носом, нахлобучил шляпу и зашагал рядом с Эйлин по тротуару.
– Тебя ведь Эйлин зовут?
– Да.
– А меня Фрэнк.
– Фрэнк, мне почему-то кажется, что ты не собираешься просить у меня автограф.
– Это точно. А могу я узнать, долго ты еще собираешься здесь пробыть?
– Представления запланированы на неделю, а что?
– Да то, что мы тут сидим на пороховой бочке, и она, того и гляди, бабахнет.
Проходившие по улице люди в белом оглядывались на них: двое высоких, привлекательных, державшихся не как все чужаков невольно привлекали внимание.
– Улыбайся им, – шепнул Фрэнк.
– Хотелось бы знать, какого черта они так радуются, – пробормотала она, не забывая вежливо кивать прохожим, вымучивая улыбку. – Нас тут держали под замком с самого прибытия. Правда, когда имеешь дело с актерами, это, может быть, не так уж плохо. Имеешь какое-нибудь представление, что за чертовщина здесь творится?
– Начать с того, что они крадут винтовки у армии.
– Винтовки? Для этих людей?
– Можно сказать, что все они уже стоят на краю могилы, которую сами себе вырыли.
Плотная, средних лет чернокожая женщина подошла и встала у них на пути, подняв лист бумаги с отпечатанными на нем правилами поведения.
– Прошу прощения, друзья, – произнесла она, – но правила запрещают гостям разгуливать по Новому городу без сопровождения.
– Спасибо, мэм. Мы получили дозволение от самого преподобного, – промолвил Фрэнк, улыбаясь ей в ответ.
– Мы только что говорили с ним, – добавила Эйлин с идиотской ухмылкой. – Он посылает с нами свою любовь.
Женщина остановилась перед ними в растерянности. Они обошли ее и продолжили разговор.
– Эй, все равно не курите! – крикнула женщина им вслед.
Эйлин помахала ей рукой и щелчком отбросила сигарету.
– Считаю своим долгом сообщить, – заявил Фрэнк, – что если кое у кого возникнет желание убраться из этой дыры до того, как армия США явится сюда за своей собственностью и здесь, прошу прощения за грубость, дерьмо по воздуху летать будет, то я буду счастлив оказать всяческое содействие.
Эйлин остановилась и присмотрелась к нему. Что сказать – искренне и прямо.
– Это весьма великодушное предложение, Фрэнк.
– Приятно слышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148