По его сигналу банда ринулась к дверям доходного дома.
ГЛАВА 7
Охота за смертельно опасным китайцем началась бестолково и быстро сошла на нет. Непривычные к таким делам охранники, вызванные из тюрьмы Юмы, объясняли всем, кто соглашался их слушать, что им гораздо сподручнее иметь дело с преступниками, которые уже сидят за решеткой, поскольку те все равно оттуда никуда не денутся. То, что они знали о преследовании беглецов, могло уместиться на обратной стороне почтовой марки.
«Быки» и сыщики Пинкертона, пережившие «юмскую резню», как окрестили это событие вездесущие репортеры, были настолько ошарашены, растеряны, напуганы или взбешены, что собрать их в сплоченное, дееспособное подразделение смог бы разве что легендарный генерал Роберт Ли. А это был не тот человек, с которым хоть кто-то когда-то попытался бы сравнить шерифа Томми Баттерфильда.
В то утро шериф Томми оказался старшим из находившихся поблизости представителей власти. После того как ему показали место происшествия, у него голова пошла кругом. Винить Томми в том, что он добавил разброду, не стоило, скорее он просто не смог ему воспрепятствовать, и люди, нуждавшиеся в вожаке, но не получившие такового, разделились на дюжину групп, у каждой из которых имелось собственное представление о том, как нужно искать этого убийцу. Томми избрали шерифом на время – Аризона ожидала придания статуса штата, работала над расчисткой имиджа, чтобы привлечь серьезные деньги, и этот мягкотелый, недалекий, но беспринципный политикан, в жизни не стрелявший в человека, даже в порыве ярости, умел нравиться людям и привлекать симпатии, но никак не годился для того, чтобы вести их за собой в затруднительной ситуации.
Не помогло и то, что два выживших свидетеля не смогли прийти к общему мнению ни по одной характеристике убийцы, кроме того, что он орудовал мечом. Но как раз в это, невзирая на наличие отсеченной ноги и двух голов, поверить было труднее всего: за каким чертом взрослый человек в наши дни будет таскать с собой меч, когда с помощью современной технологии можно провентилировать легкие человека с расстояния в четверть мили?
Никто не смог сказать и в каком направлении скрылся убийца, а это предоставляло на выбор преследователям все стороны света. Может быть, бродяги, в частности Денвер Боб Хоббс, и могли бы несколько просветить их на сей счет, но, рассудив здраво, что они будут возглавлять список виноватых, эти люди скорехонько уносили ноги.
Правда, кто-то где-то слышал, как кто-то еще говорил, будто убийца – китаец, и когда эта мысль облетела лагерь, она засела в головах быстро и накрепко. Ну конечно, а кто еще, кроме узкоглазой желтомордой макаки, стал бы кромсать белых людей мечом? Тут, правда, кто-то высказался насчет апачей, и все заспорили, кто более свиреп и дик: краснокожий или узкоглазый.
Потом шериф Томми Баттерфильд никак не мог вспомнить, кто первый заикнулся о том, что стоит позвать Фрэнка Оленью Кожу. Точно не он сам, но, будучи до мозга костей политиком, Томми очень хотел, чтобы эту идею приписали ему: если Фрэнк справится, это может стать прекрасной отправной точкой для следующей избирательной кампании. Конечно, споров и разногласий было хоть пруд пруди, но тем утром шумная толпа сошлась в одном – если в Аризоне кто-то и способен выследить кровавого язычника, так это Фрэнк Макквити по прозвищу Оленья Кожа.
В отличие от шерифа Оленья Кожа застрелил, зарезал и придушил не одного человека, причем находясь по обе стороны закона. Фрэнк начал свою блестящую карьеру в качестве помощника знаменитого Уайатта Эрпа, в пору расцвета Тумстоуна, в начале восьмидесятых годов, задолго до того, как Уайатт стал национальным героем Америки. Фрэнк служил у Эрпа вышибалой и барменом в салуне «Ориентал», одном из самых шикарных на Западе. Уайатт был харизматичным сукиным сыном – Фрэнк не мог не восхищаться его энергией и безжалостным честолюбием, и, когда Эрпы прибрали к рукам все прибыльные дела в Тумстоуне, Фрэнк тоже обрел достаток и определенную известность.
Правда, для человека, который зарабатывал себе на жизнь таким способом, Фрэнк имел странное обыкновение, когда дело доходило до убийств, исходить из своих представлений о том, что правильно, а что нет, и такой подход привел к разрыву с Эрпами из-за отказа участвовать в расправе над кланом Клэнтонов, шайкой конокрадов-недоумков, любивших бахвалиться своими делишками. После того как Уайатт сумел представить бесчестную засаду в Окэй-Коррале как триумф справедливости, Фрэнк отправился на север, где укрепил свою репутацию, участвуя в качестве армейского разведчика в кампаниях против вождя апачей Джеронимо. Его прозвище пошло от излюбленной желтой куртки из оленьей кожи, которую он пристрастился носить. А газетчики писали о нем, будто Фрэнк Оленья Кожа выследит и настигнет человека за сотню миль по самой дикой местности или попадет пулей в глаз гремучей змее.
За исключением того времени, когда он пребывал в запое, Фрэнк Макквити вполне мог именоваться джентльменом.
К сожалению, он был пьян в ту ночь в 1889 году, когда столкнул свою возлюбленную Молли Фэншоу с балкона универмага «Уайтли» в деловом центре Тумстоуна. Фрэнк в тот раз так здорово набрался, что не мог даже вспомнить, из-за чего вспыхнула ссора. Молли наверняка спровоцировала его чем-то, выходящим за пределы человеческого терпения, но, как бы то ни было, он убил единственную женщину, которую любил, на глазах у множества людей. Фрэнк не отпирался, сразу признал свою вину, достойно выслушал приговор о пожизненном заключении и последние пять лет являлся образцовым заключенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148