Шесть крепких лошадей и два вьючных мула дожидались их на складе, вместе с заказанными Иннесом припасами и снаряжением: картами, медикаментами и недельным запасом провизии и воды.
Державший здесь торговлю бывший старатель снабжал снаряжением экспедиции добытчиков на протяжении пятнадцати лет. Англичане среди них встречались, но имя Артура Конан Дойла ничего для него не значило, поскольку читателем старик явно не был, и он никогда не видел более странной и целеустремленной компании, чем та, что заявилась к нему на сей раз.
Молодой человек, строгавший палочку возле разбитой бочки, проследил за тем, как они сделали все покупки, после чего встал и не спеша побрел к телеграфу.
Выйдя со склада, Дойл увидел Джека и Мэри Уильямс, покинувших поезд последними. К женщине, кажется, вернулась ее энергия, цвет лица восстановился. Она переоделась для верховой езды и надела сапоги. Лицо Джека оставалось безжизненным и серым, как шифер.
Индианка усадила своего спутника на камень возле загона для скота и, оставив его там с одеялом на плечах и саквояжем, полученным от Эдисона, пошла за уздечками для их лошадей.
Воспользовавшись возможностью задать вопрос без свидетелей, Дойл нагнал ее.
– Как он?
– Слишком рано для каких-нибудь результатов, – ответила она, не глядя на него и приторачивая к седлу матерчатую сумку.
– Но ты считаешь, это сработает?
– Лечение было тяжелым.
– Это я видел. Выздоровление потребует времени.
– Бывает, что выздоровления так и не наступает. – Женщина бросила взгляд на съежившегося под одеялом и уставившегося в землю Джека.
– Когда мы будем знать, чего ждать?
– Это зависит от него, – ответила она, пытаясь прекратить этот разговор.
– Чертовски неопределенно. Не очень-то оно действенное, твое лечение, – бросил Дойл в неожиданной вспышке раздражения.
– Не более чем твое.
Индианка повернулась к нему; на ее лице была написана такая усталость, такое напряжение, что он ощутил укол совести.
– Надеюсь, мы не потревожили тебя прошлой ночью? – пробормотал Дойл.
– Когда?
– Мы услышали крики и вошли в купе…
– Не помню.
Судя по всему, она говорила правду.
– Мэри, можешь ты мне сейчас сказать, что, по-твоему, с ним случилось?
– Я не знаю, как описать это в твоих понятиях.
– Давай в своих.
Она помедлила, после чего решительно заявила:
– Он потерял душу.
– Ты можешь сказать как?
– Душа способна покидать тело и совершать дальние странствия, но она всегда возвращается в покинутое тело. На сей же раз путь назад был прегражден.
– Прегражден?
– Когда душа отсутствует, ее место может оказаться занятым.
– Кем или чем?
– Уиндиго.
– Это что или кто?
– Демон.
Перед его мысленным взором промелькнуло воспоминание о студенистой массе в ее руках. Он почувствовал себя беспомощным и растерянным.
– Как это происходит?
– Какая разница?
– Полагаю, никакой… Мэри, я…
– Меня зовут Ходящая Одиноко.
Дойл кивнул, принимая это как знак доверия.
– Могу я что-нибудь…
Она покачала головой.
– Сейчас это зависит от него.
Дойл проследил за тем, как она медленно подняла Джека на ноги и усадила в седло – тот вел себя как послушный лунатик, – и вернулся к остальным.
Среди его спутников только Лайонел Штерн не умел ездить верхом, и его решили посадить на крупного, смирного мерина. Сейчас он стоял, держа поводья в вытянутой руке, и опасливо смотрел на добродушное животное, затем произнес, ни к кому не обращаясь:
– В принципе, я против самой идеи сидеть на ком-то, кто крупнее и глупее меня самого.
Иннес вместе с Престо изучали разложенную на камне карту.
– Тот старик на складе сказал, что тут, поблизости, можно найти дорогу, не обозначенную на карте. – Престо провел линию с востока на запад.
– Что за дорога?
– Психи проложили ее сами: полагаю, она выведет нас прямо к их поселению.
– Долго ехать? – поинтересовался Дойл.
– Если ехать прямо, возможно, будем на месте поздно вечером.
– А что это за место такое, Каньон Черепа?
– Станция почтовых дилижансов. Если мы срежем путь через эти холмы, то выберемся на дорогу на десять миль западнее, – пояснил Иннес, прекрасно разбиравшийся в картах и топографических планах.
– А еще он сказал, – продолжал Престо, – что последние пять лет здесь проходит уйма народу: все прямо-таки валом валят в этот Новый город.
– По большей части это сумасшедшие фанатики с горящими глазами, – подхватил Иннес. – Он также сказал нам, что вчера спозаранку пять человек сошли с поезда и наняли лошадей.
– По описанию это точь-в-точь Фридрих Шварцкирк и его банда. – Престо понизил голос и бросил взгляд на Ходящую Одиноко. – Во всяком случае, насчет одного, с голубым стеклянным глазом, ошибиться трудно.
Брови Дойла насупились: он даже не задумывался о том, что нападение на индианку могло быть как-то связано с этой бандой.
Рядом послышался громкий треск. Седельная сума Лайонела грохнулась на землю, в то время как сам он сидел на лошади задом наперед, вцепившись в заднюю луку седла.
– Кажется, – пробормотал молодой человек, – мне не помешала бы некоторая помощь.
Из окна своего номера на втором этаже гостиницы Фрэнк наблюдал за Домом надежды. На подоконнике за час уже скопилось немало сигарного пепла.
С условленной встречи с преподобным Иаков не вернулся. В шесть часов Эйлин отправилась за ним, но ее не пустили: часовой-чернорубашечник заявил, что встреча еще продолжается и ей не о чем беспокоиться. Инстинкт, однако, подсказывал женщине нечто противоположное, и в гостиницу она вернулась расстроенной. Фрэнк успокоил ее, как мог, и дал слово найти Иакова и встретить ее после спектакля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148