Они умели сочинять
веселые стихи и веселую музыку. Но у них совершенно отсутствовала
способность вносить веселье в собственную жизнь. Они создали прелестные
оперетты, восхищавшие весь мир: "Терпение", "Детский передник",
"Микадо". Но они не могли управлять своими характерами. Они омрачали
свою жизнь из-за пустяков, например, из-за стоимости ковра! Салливан
заказал уовер для театра, который они купили. Когда Герберт увидел счет,
он был вне себя от гнева. Они подали друг на друга в суд и никогда в
жизни не сказали друг другу ни одного слова. Когда Салливан сочинял
музыку для их нового совместного произведения, он посылал ее Гилберту по
почте, а а Гилберт, написав слова, возвращал бандероль по почте
Салливану. Однажды их обоих вызвали в театре на бис. Они встали на
противоположных сторонах сцены и раскланивались с публикой в глядя в
разных направлениях, так, чтобы не видеть друг друга. у них не хватало
здравого смысла поставить "ограничители" на свои обиды, как сделал
Линкольн.
Донажды, во время Гражданской войны, когда друзья Линкольна
клеймили позором его злейших врагов, он сказал: "У вас гораздо больше
личной неприязни к моим врагам, чем у меня. Возможно, у меня ее слишком
мало, но я никогда не считал, что она себя оправдывает. У человека нет
времени на того, чтобы полжизни тратить на споры. Если кто-то из моих
врагов перестанет выступать против меня, я никогда не стану попрекать
его прошлым".
Очень жаль, что моя старая тетя Эдит не обладала всепрощением
Линкольна. Лна и дядя Фрэнк жили на заложенной ферме, земля заросла
сорняками, была неплодородной, на участке было много канав. Тете и дяде
приходилось нелегко, они вынуждены были экономить каждый цент. Но тетя
Эдит любила покупать занавески и другие вещи, чтобы немного украсить их
убогий дом. Она покупала эти небольшие предметы роскоши в магазине
тканей, принадлежавшем Дэну Эверсолу в Мэривилле, штат Миссури. Дядю
Фрэнка беспокоили их долги. У него как у фермера был страх перед
растущими счетами и он по секрету попросил Дэна Эверсола не продавать
больше его жене в кредит. Узнав об этом, она была вне себя. И она
продолжала выходить из себя по этому поводу в течение почти пятидесяти
лет после того, как это случилось. Я слышал, как она рассказывала эту
историю не один, а много раз. Когда я видел ее в последний раз, ей было
уже около восьмидесяти лет. Я сказал ей: "Тетя Эдит, дядя Фрэнк поступил
нехорошо, унизив вас, но не кажется ли вам, что жаловаться на это в
течение почти полувека после того, как это произошло, гораздо хуже, чем
его поступок?" (Но мои слова не подействовали. С таким же успехом я мог
обращаться к Луне).
Тетя Эдит дорого заплатила за свое раздражение и злопамятность. Она
потеряла душевное спокойствие.
Когда Б. Франклину было 7 лет, он сделал ошибку, о которой помнил
70 лет. Тогда ему безумно хотелось иметь свисток. Он зашел в магазин
игрушек и выложил все свои деньги на прилавок, попросил свисток, даже не
поинтересовавшись ценой.
"Когда я пришел домой, - писал он своему другу 10 лет спустя, - я
стал расхаживать по своему дому и свистеть, очень довольный своей
покупкой. Но когда старшие братья и сестры узнали, что я заплатил за

- 55 -
свисток гораздо больше, чем он стоил, они подняли меня на смех. Я от
досады заплакал".
Годы спустя, когда Франклин стал всемирно известным и был послом
США во Франции, он еще помнил этот случай.
"Когда я стал взрослым, - рассказывал Франклин, - и увидел поступки
людей, то понял, что много, очень много людей платят слишком дорого за
приобретение свистка. Короче говоря, что большая часть несчастий
человечества обусловлена неправильной оценкой ценности вещей, тем, что
они слишком дорого платят за свисток".
Как написано в британской энциклопедии, Лев Толстой последние 20
лет жизни был самым почитаемым человеком в мире:
С 1890 по 1910 год нескончаемый поток почитателей совершил
поломничество в ясную поляну, чтобы взглянув на его лицо, услышать звук
его голоса, дотронуться до его одежды. Каждое слово, которое он
произносил, записывалось. Но что касаеться жизни, - обычной жизни -
здесь Толстой проявлял меньше здравого смысла в свои 70 лет, чем
Франклин в 7 лет! У него вообще не было здравого смысла. Вот, что я имею
в виду.
Толстой женился на девушке, которую очень любил, они были счастливы
так, что вставали на колени и просили у бога, чтобы он продлил, как
можно дольше, их неземное блаженство. Но Софья Андреевна была по натуре
очень ревнивой. Она переодевалась крестьянкой и следила за каждым шагом
мужа, даже во время прогулок в лесу. У них вспыхивали ужасные ссоры. Она
стала ревновать его даже к собственным детям. Однажды схватила ружье и
прострелила фотографию своей собственной дочери. Она каталась по полу с
бутылкой опиума около рта и грозилась совершить самоубийство, в то время
как дети, забившись в угол, кричали от страха.
А что делал Толстой? Я не виню его за это - он ломал мебель, он был
достаточно раздражен? Но он делал хуже. Он вел личный дневник. Дневник,
в котором все вину возложил на жену. Это был его "свисток"! Он хотел,
чтобы грядущие поколения оправдали его и возложили всю вину на его жену.
А что делала жена в ответ на это? Она, конечно, вырывала страницы
из дневника и сжигала их. Она начала вести свой дневник, где считала его
негодяем, Софья Андреевна написала даже роман "Кто виноват?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69