— Как вы оказались в лесу прошлой ночью? — Трейс явно хотел знать все подробности.Лицо Адама Коффина необычайно оживилось, когда он принялся рассказывать свою историю:— Изредка меня все еще мучает бессонница. Когда я не могу уснуть, я подолгу гуляю в лесу. — Тут он сделал паузу и нежно коснулся своего кармана. — Муз, естественно, всегда настаивает на том, чтобы сопровождать меня. — Он откашлялся. — Прошлая ночь, кстати, была одной из таких.— У меня есть чудесный натуральный травяной чай, который надо пить перед сном. Он полностью излечивает бессонницу, — вставила миссис Данверз. — Буду безмерно рада дать вам рецепт, мистер Коффин.— Спасибо, миссис Данверз. — Он послал через стол улыбку экономке. — Если это вас не затруднит.— Ничуть, особенно для джентльмена, который в одиночку справился с бандитами и спас нашу мисс Грант и мистера Баллинджера, — воскликнула женщина, на щеках которой появились два круглых ярко-красных пятна.— Пожалуйста, продолжайте ваш рассказ, мистер Коффин, — попросила Шайлер, отставив в сторону свою чашку. — Вы начали говорить, как вышли на прогулку прошлой ночью…Трейс подался вперед на своем стуле и поддержал просьбу Шайлер:— Да, и что было дальше, Адам?Их сосед поднял глаза вверх.— Я и раньше видел огни между Грантвудом и «Вязами». Мне потребовалось некоторое время, чтобы определить их точное местонахождение. В конце концов, прошло уже немало времени, и я был совсем мальчишкой, когда эту часть сада Коры перегородили.Шайлер начала понимать.— После трагедии?На лице мужчины, и без того уже пасмурном, отразилось еще большее страдание.— Так вы знаете о трагедии?— Только то, что произошло что-то ужасное.— Неужели Кора никогда вам не рассказывала?— Нет.— И Джеффри Баркер тоже?Шайлер ответила правдиво, но при этом дипломатично:— Разум мистера Баркера то и дело сбивается с верного пути.Адам Коффин имел на этот счет свое мнение:— Думаю, когда мы доживем до возраста мистера Баркера, мы все будем скользить во времени туда-сюда. Время — презабавнейшая штука.Шайлер вспомнила те долгие, казалось, бесконечные часы, которые она провела в тесном коридоре и абсолютно темной комнате за стенами чулана Коры. Ей тогда тоже казалось, что время искривилось, а ведь она моложе бывшего старшего садовника почти на шестьдесят лет.— Да, — согласилась она с Адамом Коффином, — время — странная штука.Их сосед продолжил свой рассказ с того места, на котором остановился:— Надеюсь, мне удастся сложить для вас в единое целое все детали головоломки, по крайней мере, до известной степени. Вероятно, в один из дней просветления мистер Баркер сможет дополнить картину.— Еще чашечку кофе, прежде чем вы продолжите свой рассказ, мистер Коффин? — предложила экономка.— Спасибо, миссис Данверз. Но на этот раз без коньяка, — улыбнулся он женщине.— Это случилось в то лето, когда Коре исполнилось тридцать, — подсказала Шайлер.Адам кивнул своей почти лысой головой.— У ее мужа был наготове чудесный сюрприз для нее. Герберт Грант бесконечно потакал всем слабостям Коры. А почему бы и нет? У него было много денег, и он любил свою жену больше всего на свете. — Здесь Адам Коффин остановился и поправился: — Возможно, исключая лишь собственного сына.— Теперь я понимаю, почему Кора наложила табу на разговоры о прошлом — она была просто непреклонна в своем отказе говорить на эту тему, — но мне всегда хотелось знать, были ли у нее дети, — пробормотала Шайлер.— Их сыну тогда было примерно столько же лет, сколько и мне, — семь или восемь. Мы вместе играли. Хотя при этом он был гораздо смелее и бесстрашнее.— Каждому свое, Адам, — произнес Трейс, глядя на пожилого джентльмена поверх чашки.— Итак, стоял конец лета, и тридцатый день рождения Коры должен был стать главным событием сезона. Герберт решил воплотить в жизнь ее заветную мечту — построить колодец желаний в центре ее сада. Все, что случилось потом, я по крупицам разузнал у моих родителей и дополнил сплетнями слуг.— А вот я никогда не слушаю сплетен, — заявила Эльвира Данверз, которая с начала рассказа вся обратилась в слух.— Качество, достойное восхищения, я уверен в этом, — заметил Адам Коффин абсолютно искренне и продолжил: — Казалось, Ричи…Шайлер, Трейс и Эльвира Данверз воскликнули в один голос:— Ричи?Адам вздрогнул.— Да, Ричи.Трейс спросил за всех:— Кто такой Ричи?Похоже, пожилого джентльмена удивил этот вопрос.— Ричи — это сын Коры и Герберта.— Это все объясняет, — провозгласила Шайлер с оттенком истинного удовлетворения.— Ричи Грант сделал особый подарок своей матери на день рождения, — рассказывал Адам, — своеобразный головной убор.— Миссис Грант обожала шляпки, — вставая, заметила миссис Данверз. Она прошла в другой конец кухни и вернулась с тарелкой домашнего печенья: арахисовое масло с шоколадной стружкой.Шайлер взяла одно и откусила кусочек.— Очень вкусно, — похвалила она. И тут же вернулась к разговору и наставительно произнесла: — Я могу лично засвидетельствовать любовь Коры к шляпкам. В ее чулане хранится, должно быть, несколько сотен шляпных картонок.Как всякий достойный своего звания адвокат, Трейс мягко вернул очевидца давних событий к исходному пункту:— Что же приготовил Ричи в подарок своей матери?— Он собственными руками смастерил диадему из кусочков проволоки, серебристой фольги и цветного стекла.— Это ее мы и нашли на дне колодца прошлой ночью, — поняла Шайлер.Лысая голова утвердительно кивнула.— Поскольку торжественное празднование дня рождения Коры должно было состояться вечером, Герберт Грант повел нас с Ричи смотреть колодец днем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66