В течение нескольких минут мужчины наслаждались молчанием: один — со своим верным другом, сидящим в кармане, другой — со своим, растянувшимся у его ног.Наконец Адам нарушил молчание:— Мисс Грант — интересная молодая женщина. Трейс не стал заглатывать наживку.— Хмм, — уклончиво пробормотал он. Его собеседник, похоже, еще не закончил.— При этом она весьма привлекательна.Трейс снова ответил неразборчивым бормотанием. Победителя это не остановило.— Кажется, она обладает недюжинным умом и сообразительностью. — Он пожал плечами. — Она не похожа на других. И неудивительно. Кора тоже была необычной.— Это точно, — согласился Трейс.Спустя минуту-другую Адам Коффин высказал еще одну мысль:— Джонни может составить отличную партию мисс Грант.Трейс сердито посмотрел на него и заявил:— Джонни Грант не подходит Шайлер.— Почему вы так думаете?— Это подсказывает мне моя интуиция, — пояснил Трейс. — Он богатый. Красивый. Бесцеремонный. Слишком бесцеремонный. Он ей надоест до зевоты в первый же год, максимум — два.— Возможно. — Казалось, Адам обдумывает его слова. — Однако, насколько я знаю, женщины не всегда видят мужчин такими, какими их видят другие мужчины.Трейс считал так же.— Даже умнейшие из женщин порой бывают слепы. Адам многозначительно приподнял седые брови.— Да, бывают.Они оба видели, как мужчина, о котором они говорили, заключил Шайлер в объятия и страстно поцеловал в губы.Трейс вскочил со своего места.Адам Коффин откашлялся.— Думаю, вы не хотите выставить себя дураком.Старик был прав.Чтобы успокоиться, Трейс сделал глубокий вдох, задержал дыхание на несколько мгновений и затем резко выдохнул, освобождаясь от внезапного приступа злости и расцветшей буйным цветом ревности.Он сел на место, повернулся к своему собеседнику и произнес с кривой усмешкой:— А дуракам закон не писан. Глава 13 — Интересно, как же справлялись с этой работой, когда не было газонокосилок? — проговорил Трейс, подходя к Шайлер и окидывая взглядом огромный ковер зеленой травы.В это утро в поместье работала бригада из «Садоводства с нуля». Полдюжины мужчин подстригали лужайку — звук работающих моторов и запах бензина заполнили пространство. Другие шестеро рабочих подравнивали кусты и собирали граблями мусор.Все проходило спокойно и неспешно.Шайлер ощущала, насколько близко к ней находится Трейс.Сердце забилось чаще. Она облизнула губы и произнесла:— До появления газонокосилок? Могу ответить одним словом.Трейса позабавило ее заявление.— Одним словом?Она кивнула:— Овцы.— Это как «Бе-бе, черная овечка, есть ли у тебя шерсть»? — засмеялся он, цитируя известный детский стишок.Шайлер снова кивнула:— В большинстве старых поместий вдоль Гудзона раньше всегда разводили овец. Некоему Джону Армстронгу император Наполеон I даже прислал стадо мериносов в качестве свадебного подарка.Трейс приподнял брови, искусно изобразив удивление:— Сам Наполеон Бонапарт? У меня просто нет слов.Шайлер не могла понять, шутит он или серьезен. Она тряхнула пышными волосами. Для первого мая было не по сезону душно. Как было бы здорово собрать волосы в «конский хвост», как в детстве!— Ты знаешь, что некоторые из самых старых построек племени майя находятся на острове посреди Гудзона?Трейс ничего об этом не слышал.— Один богатый землевладелец из здешних мест раскопал на Юкатане целую древнюю деревню, разобрал ее по частям и перевез по воде на принадлежащий ему остров. Там ее собрали заново. Эти древние руины находятся там до сих пор, — сказала она, разглаживая пояс своих сшитых на заказ слаксов. — Естественно, подобное пренебрежение к изначальному местонахождению деревни сейчас сочли бы святотатством, но полтора столетия назад в этом не было ничего предосудительного.Трейс провел рукой по волосам.— Они грабили. Они мародерствовали. Потом делили награбленное.Шайлер повернула голову и посмотрела ему в лицо:— Кто «они»?— Промышленные магнаты, которые наживались на строительстве железных дорог, сколачивали целые состояния на Уолл-стрит с помощью других темных делишек, а потом на эти грязные деньги строили роскошные поместья на берегах Гудзона.— Они были такими же людьми, как и все остальные, — напомнила ему Шайлер, поднеся руку к горлу.— Так ли? — Он пожал своими широкими плечами. — В свое время Джей Гулд подавил вспыхнувшее на железной дороге восстание — рабочие требовали паршивые девять долларов страховки в неделю. И это тогда, когда он сам зарабатывал по сто тысяч долларов за тот же срок.В голосе Трейса было что-то такое, чему Шайлер никак не могла подобрать названия. Она облизнула губы и стала слушать дальше.Трейс продолжал:— Другой магнат-грабитель не долго думая потратил полмиллиона долларов на конюшню и застекленный внутренний двор, чтобы его лошади могли тренироваться в комфортных условиях, тогда как его рабочие жили в полной нищете. — Обращаясь больше к себе самому, чем к Шайлер, Трейс после паузы добавил: — Говорят, взрослые люди плакали от радости, когда узнали о смерти этого так называемого джентльмена.— Как печально, — прошептала Шайлер.Но Трейс еще не закончил:— Еще при жизни Командора Корнелиуса Вандербильта всем было известно, что этот основатель железнодорожного дела преследовал своих горничных и не пропускал ни одной юбки, пока не стал слишком дряхл для подобных забав, даже если ему удавалось кого-нибудь залучить к себе. Марк Твен, например, говорил, что он не знает о Вандербильте ничего, за что того нельзя было бы пристыдить.— Нравственность, как и ее отсутствие, не является отличительной чертой какого-либо класса, — возразила Шайлер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66