А затем, после ужина, к нам обещал зайти поболтать полковник Роулингс-Тернер.
– Очень мило с его стороны, – довольно ехидно заметила Джудит. – Учитывая, что ты постоянно с ним ссоришься, можно только поражаться тому, с каким упорством он продолжает приходить для того, чтобы ободрять тебя.
– Ободрять меня?! – воскликнула миссис Девенпорт. – Нет, вы только послушайте, что она говорит!
– Мне теперь ясно, что ты совершенно не понимаешь в чем дело. – Разве ты не понимаешь, что старший офицер, когда ему трудно, должен непременно иметь у себя под рукой послушного мальчика для битья? Знаешь, ведь полковника называют «стариной Болингом-язвой»?
– Да, Нейл говорил мне об этом.
– Мистер Форрестер и остальные подчиненные Тернера получают от него много шпилек – язык у него острый. Но все же он не может переступить через определенные границы. А мне он может говорить что угодно. Все его раздражение, все его дурное расположение духа выливаются в тираду, на которую я, в свою очередь, отвечаю. Он может при мне говорить гадости про кого угодно, обсуждать и ругать приказы своего начальства, чернить чью угодно репутацию, будучи уверен, что я никому это не расскажу, – и у тетушки Пэн загорелись глаза. – Я ведь не могу встать и уйти, так же как и рассказать кому-нибудь в городе о том, что он мне говорил. Да, Джудит, я превосходный мальчик для битья! Бедняга приходит не для того, чтобы подбадривать меня, а для того, чтобы самому воспрянуть духом!
– Понятно, – проговорила Джудит. – Тогда почему же он уходит отсюда всегда с трясущимися усами и красным лицом?
Тетя Пэн улыбнулась:
– Тебе пора уже знать, что мужчины с сильным характером не выдают своего гнева и не дают себя утешать. Они же такие упрямцы! Поэтому, чтобы они могли дать этому гневу выход, нужно обратить его с его настоящей причины на себя самое! Невозможная, вредная, всех поучающая старуха – прекрасная для этого мишень. Нельзя обращаться с мужчиной как с ребенком, кроме как в том случае, когда он в ужасном расположении духа. Утешай его до последнего. Но во всех прочих случаях позволяй ему чувствовать себя неприступной крепостью, всесильным существом.
Нил Форрестер пришел вскоре после того, как миссис Девенпорт устроилась у себя на постели, но Джудит была еще не готова его встретить. Она бросилась к двери.
– Что, уже так поздно? – воскликнула она, поздоровавшись с ним. – Наверное, наши часы отстали.
Он выглядел мрачно, как и все эти дни.
– Да нет, – сказал он. – Просто я пришел пораньше. Нам придется перенести концерт. Сегодня утром снесло снарядом стену зала, где собирались его проводить. Все разочарованы. Да вы и сами понимаете!
Теперь Джудит и еще нескольким сотням уставших от осады людей предстоял еще один скучный вечер.
– Разве нельзя натянуть вместо этой стены брезент?
– Да-а, – протянул задумчиво он. – Конечно, это можно сделать, но пианино разбито. Мне очень жаль, Джудит, но ведь даже такой ангел, как вы, не может устроить фортепьянный концерт без фортепьяно.
– Но я не могу разочаровать всех этих людей… – растерянно проговорила она. – Нужно что-то придумать…
Он устало улыбнулся:
– У меня есть банджо, но я так на нем играю, что, послушав меня, все скорее побегут из города.
У Джудит промелькнула какая-то мысль.
– Подождите, Нейл! – сказала она. – Но ведь пианино есть у миссис Байвотерс. Смогли бы вы устроить так, чтобы его перенесли в зал?
– Джудит, вы не продумали то, что вы предлагаете… Старый Байвотерс совершенно не заинтересован в поддержании духа горожан. Он продает яйца по четырнадцать с половиной за десяток, в то время как другие продают их по тринадцать шиллингов. Ему только бы вытянуть из человека последний пенни – а остальное его не касается. Если он против того, чтобы буры вошли в Ледисмит, так это только потому, что он с этого не получит ни пенса.
Она улыбнулась и взяла его за локоть:
– Но пианино-то принадлежит не ему, а миссис Байвотерс, которая вместе со мной входит в состав школьного комитета. Когда мужа нет рядом, она совершенно другой человек. Стоит только посмотреть, как она ведет себя с детьми! – Она была уже на пути в свою комнату. – Подождите, Нейл, накину шаль, и мы вместе зайдем к ней. Я готова поручиться, что она одолжит нам пианино. Ваше дело – поддерживать беседу с этим скрягой Байвотерсом, пока я буду договариваться с его женой. Если она даст свое согласие, то он не сможет ничего сделать, когда шестеро здоровых солдат придут за пианино. Зато, когда ему придется забирать пианино из клуба самому, это ему будет хороший урок!
– Нет, так поступить мы не можем, – возразил Нейл. – Военные либо платят за то, что берут, либо возвращают хозяевам.
– Вы удивительно милый человек, – сказала она, задержавшись в дверях. – Алекс был совершенно прав в вашем отношении.
Нейл вспыхнул от удовольствия.
– Разве он когда-нибудь ошибался? – с ноткой почтительности в голосе спросил он.
К пятнадцатому января старый мистер Байвотерс взвинтил цены на яйца до тридцати шиллингов за десяток, и число умерших от дизентерии и энтерита заметно увеличилось. В большом госпитале в Интомби, на нейтральной территории, запасы медикаментов и продовольствия стали подходить к концу, а коек не хватало.
Жителей Ледисмита попросили передать все свои лишние ложки на пользование в госпиталь, а буры попросили, чтобы британцы передали им хину.
Рацион гарнизона в Ледисмите был еще уменьшен, и военное командование приняло решение изъять у мирных жителей весь скот и все продукты, чтобы прекратить рост цен и составить тайный продовольственный запас.
Весь скот зарезали, и теперь приходилось питаться либо кониной, либо воловьим мясом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163