притихшие, молчаливые, изможденные люди в изодранной одежде; опустевший город с заросшими бурьяном улицами, полуразрушенный и грязный; животные, скорее похожие на скелеты, обтянутые кожей, чем на живых существ…
Им пришлось отвечать отказом на просьбы о еде, обещая, что помощь уже в пути, тем не менее те небольшие запасы шоколада, бисквитов и табака, что были у них в походных сумках, они сразу же раздали немногим счастливчикам, попавшимся на пути.
Но большинство обитателей Ледисмита не скрывали своего разочарования в связи с прибытием этого крошечного передового отряда.
Горожане с интересом смотрели на новенькие военные формы передовых офицеров и на статных кавалерийских коней. Один, диковатого вида человек, жадными глазами посмотрел на коня, который шел во главе колонны, и громко сказал:
– На прошлой неделе такой был бы кстати!
Эти слова отражали общее настроение. Вновь прибывшие казались жителям города всего-навсего лишними ртами. Они не привезли с собой ничего, что могло бы утолить голод или успокоить боль, и кто мог поручиться, что Баллер действительно идет следом? Уже столько раз их надежды были разбиты, столько раз они напрасно ждали прихода освободителей, одетых в хаки, они столько всего пережили, что не могли радоваться из страха, что освободительная армия не придет вслед за передовым отрядом.
Но она пришла. Через пару дней в город стали поступать запасы продовольствия и медикаментов. Баллер не обманул их ожиданий. И когда на третий день он пышно въехал в город, Ледисмит уже нельзя было узнать, настолько он изменился за эти дни.
Генерал Баллер въехал в город последним, и весь город высыпал на улицы, чтобы приветствовать своего благородного освободителя. Тут-то и началось настоящее ликование. Казалось, люди забыли, что освобождение города заняло более трех месяцев и унесло с собой тысячи человеческих жизней.
Местный гарнизон в полном составе выстроился на главной улице, по которой должна была пройти армия Баллера. И хотя униформы солдат и офицеров были порваны, а у некоторых на ногах даже не было ботинок и лица были желтыми от недавно перенесенной лихорадки, они стояли, вытянувшись по струнке, как гвардейцы на традиционном параде в день рождения королевы.
Солнце сверкало на шлемах солдат, выстроившихся по обеим сторонам дороги. Оркестр был наготове: инструменты сверкали на солнце, готовые играть изо всех своих сил в честь товарищей по оружию, которые прорвались сквозь осаду врага, чтобы спасти город от гибели.
Горожане, которые все еще никак не могли привыкнуть к жизни в настоящих домах после того, как им приходилось прятаться от обстрелов в норах на берегу реки, собрались поглазеть на процессию, поднимая детей на плечи со словами: «Смотрите, это дядя Баллер, который привез нам столько вкусных вещей». У многих детей из-за непривычного обилия продуктов уже начались проблемы с пищеварением.
Женщины плакали, не скрывая слез радости, мужчины прятали слезы радости, как бы ненароком утираясь платками, а военные ледисмитского гарнизона не отрывали глаз от кавалеристов, втайне завидуя их бравому виду.
Несмотря на протесты тети Пэн, Джудит все же пошла посмотреть на парад. Она ждала этого момента так долго! И даже приступ лихорадки, который свалил ее на несколько дней в постель, не смог удержать ее дома.
Нейл тоже принимал участие в параде, но он нашел для нее место под навесом в тени, прежде чем парад начался, и, устроив ее поудобнее, пошел к своим товарищам по гарнизону. Он также был против ее присутствия здесь, но она догадывалась, что он понимал, почему она ни за что не хочет остаться дома в этот день.
Послышалась дробь большого барабана, протрубили горны, и по пыльной мостовой зашагали первые ряды освободителей, встреченные рукоплесканиями и радостными возгласами толпы.
Вслед за ними потянулись другие отряды: они шли и шли – бесконечные ряды молодцеватых, в аккуратной форме мужчин, мерно печатающих шаг, с едва заметным выражением превосходства на лицах. Ружья болтались у них за плечами. Они шли – полк за полком – и все они были овеяны прежней славой, воспоминания о которой вставали в памяти, когда люди узнавали название очередного полка. И ледисмитский гарнизон салютовал каждому из них. Пыль поднялась столбом, и в этой пыли их появление казалось миражом, столько раз обманывавшим их в прошлом. Но Джудит, прижав носовой платок к губам, стояла неподвижно, высматривая кавалериста со значком Даунширского полка на шлеме.
Несмотря на то что она пришла сюда по личным соображениям, пока она стояла, всматриваясь в проходящие мимо нее части, ее сердце наполнялось гордостью за свою страну, за ее славную армию, за благородных офицеров Ее Величества. Они казались ей воплощением силы и непоколебимой солидарности, и слезы гордости за них застилали ей глаза.
Вот колонна и вошла на площадь. Одним из последних на площадь въехал сам генерал Баллер, который должен был принимать смотр вверенных ему частей. Он подъехал к генералу Уайту, восседавшему на коне в ожидании генерала-освободителя. Оба генерала съехались поближе и пожали друг другу руки. Штабной офицер скомандовал троекратное «ура» в честь сэра Рэдверса Баллера. В воздух взлетели подброшенные вверх шлемы: Ура! Ура! Ура! Ледисмит официально объявлен освобожденным.
Толпа стала понемногу рассеиваться, но Джудит оставалась на своем месте. Она все еще надеялась увидеть его. Она уговаривала себя, что за поднявшейся пылью могла и не заметить, не разглядеть его лица, тем более что приветственно машущая руками толпа иногда совершенно закрывала от нее движущуюся колонну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163