Он сел рядом, а Аргус тут же устроился между ними.
– Ты ему пришлась по вкусу, но он, к счастью, сейчас не голоден, – посмеивался Халид. – А ты не проголодалась?
Эстер не знала, что ответить.
– Впрочем, я зря задал этот вопрос. – Халид улыбнулся. – Ты постоянно хочешь есть, я это уже заметил – и нечего стесняться.
Эстер метнула взгляд на кушанья, расставленные на столе. Здесь были жареная рыба, зеленые маринованные стручки перца и фасоли, йогурт, свежий салат и разные травки, бараний плов.
– Ты говоришь, что женщины едят отдельно от мужчин, а рабам не место за господским столом. Почему же ты вызвал меня сюда и заставляешь делить с тобой ужин?
– Между вызовом и приглашением разница такая же, как между небом и землей. Ты была не доставлена сюда. А явилась по моему приглашению и по своей воле. Здесь, сейчас, ты не рабыня, а моя гостья.
Он наполнил пловом тарелку и поставил перед ней. Эстер боролась с искушением немедленно вгрызться в кусок ароматной баранины или хотя бы схватить с блюда рыбку. У нее прямо слюнки текли.
– А если я предпочту уйти отсюда без ужина?
– Зачем же мучить себя? Давай проведем вечер в мире и покое, моя строптивая гостья.
– Пока мир не заключен, мы по-прежнему враги.
– Но поутру в бане ты вела себя совсем не как враг, – напомнил Халид.
Эстер отчаянно покраснела и резко сменила тему:
– Мне нравится этот тушеный барашек.
– Это овечка, – поправил ее Халид. – Мое излюбленное блюдо – нежные ножки. Бараньи не в пример жестче, а умело приготовленное мясо молодой овечки тает во рту, а в голове возникают смутные видения.
– Какие же?
– Ну, смутные образы некоторых девушек. Эстер уже почти разгадала игру, затеянную принцем, и дала ему это понять, мило улыбнувшись, когда принимала из его рук кубок с освежающим напитком. Принц очень старался угодить ей и выглядеть легкомысленно галантным, что давалось ему с трудом. Близость друг к другу будоражила их обоих в равной степени.
Чтобы как-то отвлечь его внимание от себя, она отщипнула кусочек мяса и уронила в немедленно раскрывшуюся пасть пса.
– Аргус – странная кличка.
– Я дал ему греческое имя.
– Почему? Ведь ты же турок.
– Улисс, великий воин древности, был греком. После победы в Троянской войне он только через двадцать лет возвратился домой. Его верный пес навострил уши, заслышав поступь героя, завилял хвостом, встречая хозяина, и умер от счастья.
– Как печально…
– Эту историю рассказывают с целью воспеть преданность собаки человеку, а не. для того, чтобы навести на слушателей грусть. А первым ее поведал миру слепой певец по имени Гомер, причем давным-давно.
Заслушавшись, Эстер замерла с кубком, поднесенным к губам.
– Может, хочешь шербет вместо розовой воды? – осведомился Халид.
Эстер решительно отказалась:
– Благодарю, но у меня нет желания быть одурманенной.
Халид слегка смутился.
– Что ты почерпнула из уроков Омара сегодня? Эстер озорно показала принцу язык.
– Дил, – сказала она.
Халид добродушно усмехнулся, удивив Эстер тем, что способен оценить юмор. Он вел себя совсем не как грозный господин. Обычной суровости не было и в помине. В какие же игры он с нею играет?
При появлении слуг они смолкли и ждали до тех пор, пока со стола не убрали остатки кушаний и не сервировали кофе и десерт.
– Не позволишь ли мне?.. – Эстер потянулась за пирожным.
Халид согласно кивнул.
– Твои манеры улучшились, рабыня.
– Рабыня? – переспросила Эстер, дугою выгнув бровь, которой стараниями евнуха была придана совершенная форма. – Я думала, что я твоя гостья.
– На сегодняшний вечер – да.
– Пусть так, – неожиданно покорно согласилась Эстер. Пирожное было слишком вкусным, чтобы отвлекаться от него и затевать спор. Предусмотрительно проглотив то, что она успела набрать в рот, Эстер промычала: – М-м-м! – и добавила: – Блаженство!
– Женский пупок не может не доставить наслаждение. Разве не напоминает его пирожное с круглым отверстием, через которое проглядывает начинка?
Эстер заметила с усмешкой:
– Кажется, любое кушанье навевает турецким мужчинам определенные мысли. Неужели женщины их так занимают?
Вместо ответа Халид попросил ее:
– Расскажи мне подробнее о себе, о родителях, о семье.
«Зачем ему это понадобилось? – мгновенно насторожилась Эстер. На нее словно пахнуло холодом в жарко натопленной комнате. – Явно неспроста».
– Я всю жизнь прожила в графстве Эссекс, – начала свой рассказ Эстер. – Замок Бэзилдон был пожалован моему прадедушке королем Генрихом Седьмым, первым из Тюдоров, за верную службу, когда он сражался на стороне короля в Уэльсе, где поначалу обитал род Девернье. Вдобавок король женил его на богатой наследнице, единственной дочери прежнего владельца Бэзилдона, так что рыцарь Девернье получил сразу и титул, и поместье. И супругу – умную, богатую и, как вспоминают старые люди, жутко упрямую.
– Значит, ты похожа на свою прабабку! – решил подразнить ее принц, но до Эстер намек не дошел.
– Нет-нет. Рыжие волосы и зеленые глаза у меня от матери.
– А веснушки?
– Веснушки – сами по себе, – нахмурилась Эстер.
– Ты зря винишь себя в смерти отца, – вдруг сказал Халид, сочувственно глядя на нее.
– Тебе нет никакого дела до того, как умер мой отец и из-за чего.
– Все, что касается тебя, меня заботит.
– Избавь меня от твоей заботы!
– Ты была влюблена в Форжера? – вопрос возник неожиданно, никак не связанный с предшествующим разговором, и наступила напряженная пауза.
– Безумно! – вызывающе посмотрела на него Эстер. Кем считает себя этот турок? Богом? Почему она должна ему исповедоваться?
Халид недоверчиво вскинул брови и продолжил расспросы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114