Сначала он двигался осторожно, но потом страсть ослепила его, и он отдался на волю своих мужских инстинктов. Он глубоко проникал в нее, их сладострастные стоны сливались воедино, как и их разгоряченные тела. Они одновременно достигли самого пика наслаждения и рухнули на ковер, испытывая необыкновенное удовлетворение.
Халид не отпускал Эстер от себя. Он начал с нежностью поглаживать ее личико. Оно было мокро от слез.
– Я сделал тебе больно? – встревожился он.
– Нет, но без благословения священника… Халид перевернул ее на спину и пригвоздил к ковру. Она лежала навзничь, беспомощная, дрожащая, прекрасная и желанная.
– Ты моя жена, – жарко выдохнул он в лицо Эстер, раздвинул ей ноги и опять вошел в нее.
Он начал двигаться нарочито медленно, сдерживая себя, возбуждая и дразня ее. Распаленная страстью, она жаждала сильных, частых толчков, а он проникал в нее мягко, неторопливо и тотчас отступал назад, обманывая ее ожидания.
– Скажи, что ты моя жена, – попросил он, – и я дам тебе все, что пожелаешь.
Глаза Эстер были затуманены страстью.
– Я твоя жена, – выдохнула она.
Халид перестал сдерживаться. Снова и снова он погружался в манящую бездну женственности. Словно дикое животное, Эстер встречала каждое его могучее проникновение ответным изгибом тела, стремясь к нему навстречу.
Их крики слились воедино и одновременно стихли. Некоторое время они пролежали в полной прострации. Затем Халид пододвинулся к ней, она – к Халиду, их руки переплелись, и они забылись сном прямо на ковре.
15
- Халид! Просыпайся!
Халид промычал что-то нечленораздельное и перевернулся на живот.
– Проснись, я сказала! – От пронзительного голоса свербило в ушах.
Балансируя между явью и сном, Халид был застигнут жутким кошмаром. Его милая юная жена каким-то непостижимым образом превратилась в его сварливую матушку. И еще хуже – постель вдруг стала твердой, как пол.
– Проснись, ты! – Михрима пнула ногой обнаженное тело сына.
Халид рывком приподнялся и огляделся, не понимая, в чем дело. Он вспомнил, как накануне они с женой занимались любовью. Слава аллаху, ему только приснилось, что жена его стала такой же злобной, как его матушка.
– Почему ты спишь на полу? – спросила Михрима.
– Ты разбудила меня только для того, чтобы это спросить? – вопросом на вопрос ответил Халид и тут же осознал, что гол, как Адам, а его мужское естество победоносно торчит.
Скрывая под грубостью свою растерянность, он рявкнул:
– Чего тебе надо?
Михрима усмехнулась. Ей нравилось ставить людей – даже собственного сына – в неудобное положение.
– Где твоя супруга?
Халид понял, что мать задает вопрос неспроста. Ей известно что-то такое, что он еще не знает.
– Если это игра в угадайку, то я сдаюсь. Где она?
– Непобедимый и наводящий ужас Пес Султана неспособен углядеть за своей юной женушкой, – издевалась Михрима.
– Я не в настроении выслушивать твои злобные выпады. Говори то, что хотела сказать, и уходи!
– Маленькая дикарка уже привила тебе свои дурные манеры, – усмехнулась Михрима.
– Мать, прекрати! – В голосе Халида звучало грозное предупреждение.
– Твоя жена в паре с твоей сестричкой по пути в конюшню. Я пыталась их задержать, но они не послушались меня.
Несмотря на наготу, Халид мгновенно выпрямился во весь рост. Он торопливо натянул шаровары, сунул ноги в сапоги, схватил рубаху и был таков.
– Если твоя жена была бы там, где ей следует быть, твой петушок давно бы отдыхал в покое, – проговорила Михрима, поспешая шага на два позади сына.
Халид вспыхнул до корней волос.
– О аллах! Огради меня от злобных глупых старух! – бормотал он на ходу, а Михрима, несмотря на возраст и притворные немочи, не отставала, наступая ему на пятки. Она никак не хотела упустить зрелище, когда ее сын примется наконец учить уму-разуму английскую гадюку. Сейчас, наверное, он изобьет ее до полусмерти.
– Эстер! – громовым голосом позвал Халид, вышагивая вдоль стойл.
Эстер и Тинна разом обернулись. Улыбки на их лицах померкли, как только они разглядели выражение лица обладателя конюшен. Но Эстер увидела кое-что еще. За спиной Халида маячила Михрима, которая так и светилась торжеством. Лучший вид обороны – атака, и Эстер очертя голову рванулась в бой.
– Все, что наговорила твоя мать, – сплошная ложь, – заявила Эстер.
Халид схватил жену за плечо и встряхнул так, что она чуть не откусила себе язык.
– Я не разрешал тебе ездить верхом! Куда ты собралась?
После встряски Эстер с трудом привела мозги в прежний боевой порядок.
– Никуда, мой господин!
– Тогда зачем ты здесь?
– Я привела твою сестру познакомиться с моей подружкой – черной кобылкой.
– Ты лжешь!
– Она говорит правду, – вмешалась Тинна. – Я заверила ее, что ты не будешь сердиться.
– Тебя никто не спрашивает! – огрызнулся Халид, но тон его смягчился, когда он обратился к жене: – Верховая езда неподходящее занятие для женщины, – начал он, но сбился в смущении, когда в его памяти всплыли некоторые события прошлой ночи.
– А мне казалось, что женщина может стать лихой наездницей в определенных обстоятельствах, – с невинным видом заявила Эстер. – Кстати, ты не запрещал мне навещать мою спутницу в скитаниях по караванным дорогам.
– Да, я не возражаю, но только с подобающим эскортом. Моя сестра вряд ли подходит на эту роль. А что совсем плохо – лицо твое открыто. Когда ты наконец усвоишь, что жена принца должна носить чадру?
Эстер тотчас потянулась за своим покровом.
– Клянусь, господин, из спальни я выходила под чадрой, а ты…
Опасаясь, что Эстер скажет лишнее, Халид нежно прикрыл ладонью ее рот и произнес со значением:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114