Несчастный слуга, которого она недавно унизила, теплой водой отмыл за это время следы ее гневной вспышки, а затем водрузил на стол сосуд с жидкостью.
Эстер потянулась к нему, чтобы утолить возникшую после обильной еды жажду, но Халид отвел ее руку.
Живот Эстер вот-вот готов был лопнуть от поглощенной пищи, а во рту пылал огонь. Ей было наплевать, что языческое чудовище угрожает ей кинжалом. Она хотела пить, и никто не остановит ее.
– Это вода для умывания рук, а не для питья, невежда, – предостерег ее Халид. – Тебе, рабыня, еще многому предстоит поучиться.
Принц протянул сильную свою руку и потрепал ее по пышному телу, словно породистую кобылицу.
Эстер с замирающим сердцем ждала, что за этим последует, но продолжения не было. Халид бесшумно покинул шатер, прежде чем она опомнилась.
Раздраженная и озадаченная, Эстер некоторое время металась по шатру, а потом прибегла к уже использованному способу.
Улегшись плашмя на живот, она подползла к краю шатра, подрыла, не жалея ногтей, землю и заглянула сквозь щелочку в солнечный мир.
Сапоги охраны загораживали ей взгляд. Не было ни малейшей возможности разорвать это зловещее кольцо.
Она усмехнулась. Оттоманский принц призвал всю свою гвардию, десятки вооруженных турок ради того, чтобы удержать на месте беглянку.
4
Тожественный аромат горячих кушаний вновь заполнил шатер, и ноздри Эстер, уловив его, невольно шевельнулись. Невозможно было устоять перед этим запахом и притворяться спящей.
Эстер поморгала ресницами, слипшимися от долгого сна, и узрела своего господина, который, удобно расположившись среди подушек, с аппетитом ужинал.
Существование в качестве рабыни не показалось Эстер таким уж обременительным. Сон и еда, опять сон и еда. Она зевнула, потянулась, разминая затекшее тело, и подумала, что неплохо было бы вновь подкрепиться. Ее юное существо требовало еще новой порции топлива в жарко полыхающий огонь.
Халид почувствовал, что она на него смотрит. Он обернулся, но Эстер с неожиданной для себя робостью отвела взгляд. Он же продолжал пронзать ее взглядом своих темных глаз, одновременно пережевывая кусочек аппетитного и вожделенного для нее жаркого.
Игра в «гляделки» продолжалась недолго. Голод заставил ее приподняться с ложа, но суровый голос Халида обрушился на нее, словно придавив свинцовой тяжестью.
– Сидеть!
– Что значит «сидеть»? Почему я не могу встать?
– Потому что ты не получила от меня позволения.
Эстер поерзала на мягком ложе, повертела головой, но не осмелилась подняться с подушек. Она молча наблюдала, как Халид с аппетитом отведывает то одно, то другое блюдо. О боже! Как же она голодна!
Каким оружием она могла бы его одолеть? Терпением вряд ли. Никакого терпения не хватит при виде пропитанных чесночным соусом нежных цыплят, артишоков в маринаде, креветок с душистым рисом, сладких перцев и еще более сладких медовых груш.
Созерцание аппетитных блюд и Халида, поглощающего их, заставило телесную субстанцию Эстер страдать, а душу – взбунтоваться.
Живот девушки предательски выдал ее потаенное желание, и, заслышав бурчание, столь знакомое воину, проведшему много времени в походах, Халид перестал двигать челюстями и с насмешкой поглядел на свою рабыню.
– Я оголодала, – призналась Эстер и, скрывая под заискивающей улыбкой свое смущение, чуть пододвинулась к обеденному столу господина.
– Не торопись удовлетворить свой голод, пока господин не насытился. – Халид был искренне удивлен ее бесцеремонностью.
Кто воспитывал ее там в Англии? Неужели родители и домашние учителя не смогли укротить ее нрав и внушить хотя бы элементарные правила приличия? И она еще, словно уличная потаскушка, пытается завлекать мужчину улыбочками и строить глазки. Подобные девицы с раскрашенными лицами и наклеенными ресницами толпами слоняются в особых кварталах Стамбула. Нет, она вряд ли из таких, просто глупа. До нее просто не дошло, что означает положение рабыни. Придется посвятить утро ее просвещению.
Блюдо, ближайшее к Эстер, было заполнено спелыми фигами. Она протянула руку, чтобы схватить хотя бы одну, но Халид опустил на ее запястье тяжелую как камень ладонь.
– Мужчины не вкушают пищу вместе с женщинами, а рабыни не смеют присаживаться к столу хозяина.
Эстер уставилась на него в изумлении, не уверенная, что поняла его правильно.
– Ты удивлена? – спросил Халид, угадав, что творится в мозгах доставшейся ему в дар дурочки. – В странах, где царит установленный аллахом и его пророком Магометом порядок, это давно известно всем.
Какая дикость!
Но спорить с ним означало лишиться возможности вкусно поесть. Поэтому Эстер промолчала и с вожделением следила, как исчезают с блюд вкусные вещи. Неужели он способен все это съесть?
Халид потряс в воздухе крошечным серебряным колокольчиком. Слуги тотчас внесли полотенца и сосуды для смывания рук.
Пока принц приводил себя в порядок, Эстер уже наметила, что она съест из оставшихся на столе яств. Но слуги быстро убрали часть блюд, а внесли вновь полный сосуд с водой. Халид нарочито медлительно еще раз протер влажным полотенцем лицо, пригладил волосы.
– Теперь надо покормить и рабыню, – обратился он к слугам по-английски.
Они смотрели на господина озадаченно.
– Ты говоришь на моем языке? – Эстер была поражена.
– В школе, где обучают турецких принцев, я многому научился, – насмешливо ответил он.
Халид повторил свой приказ слуге по-турецки. Тот поклонился и попятился прочь.
– А ты почему так охотно пользуешься французским языком? – в свою очередь задал вопрос Халид. – Ты же англичанка, и этим гордишься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114