»
Как будто издалека доносились до нее чьи-то приглушенные голоса. В невнятном говоре ей удалось разобрать слова: ребенок и кровотечение. Хлопнула дверь и наступила полная тишина.
Эстер открыла глаза и уставилась в потолок. Ей хотелось убедиться, что она все-таки жива, но обречена терпеть невыносимую боль.
Сильные руки нежно, но настойчиво заставили ее вновь опуститься на подушки. Она чуть повернула голову и увидела осунувшееся, печальное лицо мужа. Ее муки, ее боль передались ему.
Он присел на край кровати и ласково коснулся ее щеки.
– Тебя слегка ранили, любимая.
– А мне кажется, что я ранена смертельно. Халид сделал попытку улыбнуться, хотя это не очень-то хорошо у него получилось.
– Ты еще будешь лазить по деревьям через несколько дней, обещаю.
Какая у нее рана? Почему такая боль? Эстер терялась в догадках. Перед ее мысленным взором мелькали в жуткой пляске кинжалы, мечи, ятаганы, но она не могла припомнить, чтобы какое-то оружие ранило ее.
– Твое умение обращаться с кинжалом спасло мне жизнь, – сказал Халид. – Это был воистину мастерский бросок. Аллах направил твою руку!
Он наклонился и поднес кубок к ее губам. Каждый мускул ее тела противился любому движению, но настоящий кратер, исторгающий боль, располагался в нижней части ее живота. Там было сосредоточие ее мучений. Вместе со страданием пришло и ужасное воспоминание.
– А ребенок? – Эстер едва шевелила губами, задавая этот вопрос.
– Лекарь обещал, что ты родишь еще дюжину здоровых детишек.
– А этот наш первенец? – Сердце ее почти остановилось, в глазах помутилось. Она уже знала ответ.
– Мы его потеряли…
Слезы покатились по лицу Эстер. Она жалела не родившегося ребенка, жалела себя.
– Ты пострадала, спасая мне жизнь, – сказал Халид. – Я виноват перед тобой.
Но Эстер не услышала его покаянных слов. Даже короткий разговор и последующие за ним слезы истощили ее силы. Она вновь впала в забытье.
Халид нежно поцеловал ее. На губах он ощутил вкус снадобья, которое она послушно выпила. Теперь его Эстер будет спать долго-долго, и спасительный сон оградит ее от боли и от горечи утраты.
– Прощай, принцесса, – прошептал Халид, встал, выпрямился, стер с лица предательскую, недостойную мужчины соленую влагу.
За дверью его поджидала Михрима.
– Не будем тревожить ее до завтра, – сказал он матери.
Та кивнула, но тут же поинтересовалась:
– Ты сказал ей?
– Да. – Настойчивость матери вызывала в нем глухое раздражение.
– И как она восприняла новость?
– Поплакала, а потом уснула. Лекарство подействовало быстро.
– А ты? Как себя чувствуешь ты?
– Могла бы догадаться сама, как я себя чувствую, – вырвалось у него почти грубо.
– Я беспокоюсь о тебе, мой сын.
– Ты? Беспокоишься обо мне? – Халид не верил своим ушам.
– Тебе трудно в это поверить, я знаю. Михрима дотронулась до руки сына, и он вдруг ощутил нежность этого прикосновения. Глаза ее наполнились слезами. Она приподнялась на цыпочки и дотронулась пальцами до его изуродованной шрамом щеки. Впервые в жизни она позволила себе обласкать сына.
– Мое сердце разрывается от горя из-за твоей утраты. Ты, единственный из моих сыновей, оставшийся в живых, и я дорожу тобой.
Халид смягчился.
– Ты дорожишь мною?
– Да, я люблю тебя, Халид.
– Спасибо тебе за это, мать. – Он положил руку ей на плечо и повел по коридору прочь от комнаты Эстер. – Не сделаешь ли ты кое-что для меня? – спросил он.
– Все, что ты попросишь, сын мой.
– Возьми на себя заботу о моей жене и каждый вечер докладывай мне, как протекает ее выздоровление.
– Докладывать тебе о ней? – от неожиданности Михрима даже оступилась на ходу. – А что у тебя, нет своих глаз, чтобы увидеть ее воочию? Или ты опять куда-то собрался уезжать?
– Я никуда не уезжаю, – глухо сказал Халид. – Однако я ее больше не увижу.
– Ты что, с ней разводишься?
– Я отправляю ее домой.
– Дом твоей жены там, где ты.
– Ее дом в Англии.
– Но ты же любишь ее, не отрицай. Все давно это поняли.
– Я очень люблю свою жену, – подтвердил Халид, – но отсылаю ее домой. Я сделал ее своей рабыней, а потом вынудил выйти за меня замуж, но она не приняла душой и сердцем наш брачный обряд. И все же, рискуя собой, она спасла тебе жизнь, а потом и мне. Мы обязаны хоть в малой степени вознаградить ее. Все, что она хочет, – это возвратиться к своей семье в Англию.
– Она говорила тебе об этом?
– Много раз. Вправе ли я теперь отказать ей в том, что желает ее сердце?
– Значит, ты объявишь о разводе с ней в присутствии свидетелей? Так положено.
– Я не разведусь с ней. Эстер моя жена. Никакая другая женщина не займет ее место в моей жизни.
– Не намереваешься же ты оплакивать ее до конца дней своих? – Михрима повысила голос почти до крика.
Халид остановил ее неожиданным поступком. Он расцеловал ее в обе щеки, затем повернулся и, не оглядываясь, удалился. Михрима проводила взглядом одинокую фигуру сломленного горем мужчины – своего единственного сына.
Если б это только было возможно, то Эстер чувствовала себя еще хуже, чем накануне своего продолжительного сна. И тело и душа ее мучились одинаково.
– Доброе утро! – приветствовала ее пробуждение Михрима.
Эстер обвела комнату взглядом.
– А где мой муж?
– Моего сына вызвали во дворец к султану, – ответила Михрима, удивляясь ее интересу к тому, что делает и где находится принц. – Как ты себя чувствуешь?
– А как бы ты себя чувствовала, если б потеряла своего первого ребенка?
– Лекарь сказал, что ты родишь еще много детей. – Михрима подала ей чай.
– Действительно, он так сказал?
– Буду ли я тебе лгать, когда речь идет о таких важных вещах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114