Это нечто вроде клуба? – Штефи продолжала расспросы. Ведь они, в конце концов, оплачивали ее труд. Любопытство в отношении работодателей – мощный стимул.
– Это всё! – несдержанно воскликнула Матильда. Она явно увлеклась. – Это способ жизни. – Слегка смущенная, будто только что допустила серьезный промах, она закончила: – Это реализация потенциальных возможностей.
– Да, но… – Штефи от сосредоточенности сморщила лоб. Какого хрена я должна чувствовать себя так, словно на меня смотрят свысока? Надо плюнь на все. – А вы? – обратилась она к черноволосому ребенку. Если, конечно, ребенку; телосложение почти такое же, как и у нее, Штефи, между прочим.
– Ой, не трогайте меня. Сижу себе в уголке и подрываю свою юную печень. Не сомневаюсь, трастовый фонд заплатит.
Последнее предложение показалось каким-то неестественным, когда девочка встретилась взглядом со Штефи, и та поняла: «Что-то здесь не так».
– Постараемся не увлекаться спиртным, по крайней мере до подачи закусок, – легко выпорхнуло у Штефи. – Повторите ваше имя, пожалуйста.
– Среда, – тихо ответила – девушка? молодая женщина? на грани опьянения? – Так меня называют. А по пассажирской декларации Виктория Строуджер. Это мой идентификатор.
– Как вы предпочтете, – осторожно согласилась Штефи. Для начала подали маленькие сваренные медальоны из семги под белым соусом, очень нежные. Штефи сумела спровоцировать толстуху Фиону, хозяйку коммерческого банка, закатить хвалебную песнь достоинствам виртуально-курсовой валютной триангуляции между мирами, разделенными морем световых лет. По мнению Фионы, та обладала преимуществами перед методом каузально-сохраняемых средств конвертируемых фондов. В какой-то момент Штефи поняла, что эта лекция о значении кредитного контроля при путешествиях во времени странным образом привлекла внимание молодежной тройки из клада Тодт. Среда тем временем осиливала третий стакан вина с усмешкой решимости, напомнившей Штефи более пожилых и седых путешественников, встречавшихся ей прежде, – не настоящих алкоголиков, но людей одержимых демоном, которым требуется экзорцизм в наиболее болезненном состоянии, присущем спиртному самоувечью. Напиваться – самое простое в вояже, когда скука начинает терзать, – не очень хороший признак. И манера одеваться, пусть Штефи и сама не следовала стилю, демонстрировала, что Среда полагалась на талант импровизации, который следовало отметить биркой «не требуется в круизе».
Критическая ситуация сохранилась до самого десерта. Здесь Штефи допустила тактическую ошибку, поинтересовавшись у Матильды, что значит быть РеМастированным лично для нее.
– Это религия? Политическая доктрина? – Штефи была заинтригована репликой «это реализация потенциальных способностей» – и Матильда решилась прочесть лекцию.
– РеМастирование дает вам новую перспективу жизни, – с готовностью пояснила Матильда всем сидящим за столом. Петер и Ганс кивнули, признавая данную оценку. – Это способ жизни, обеспечивающий всю нашу деятельность, направленную к достижению величайшего добра. Но мы, однако, не рабы: ничего похожего на покорность упаднического и вырожденческого Дар эль Ислама. Мы свежи, свободны, сильны и с радостью подставляем плечи для великого труда во имя общего дела со стремлением построения светлого будущего, в котором все люди освободятся для использования личного потенциала, освободятся от тени антигуманного Эсхатона и оков суеверий ненаучного мышления.
Среда, до сих пор крутившая в пальцах ножку опустевшего фужера – Штефи осмотрительно ограничивала ее дозы после четвертого бокала, – поставила его на стол. Облизав палец, она начала медленно водить им по ободку.
– Клады РеМастированных организованы в дивизионы, их члены работают вместе. Мы растим детей наилучшим образом, со всей любовью и вниманием, которые воспитательный дом может передать им, и подыскиваем полезную и значимую работу, едва они повзрослеют настолько, чтобы испытывать потребность в цели и направлении. Мы прививаем им Мораль – не мораль слабака, а мораль сильного – и следим за их здоровьем; лучшие фенотипы подлежат возврату в общий фонд, чтобы взрастить следующий урожай. Мы не оставляем все на откуп природе. Как разумные существа, мы находимся над случайным выбором.
«Тр-р, тр-р», – слышался звук от пальца, водящего по ободу бокала.
– Мы сильные, здоровые и умные работники, не дегенеративный секондхенд или трутни…
Матильда смолкла, явно не замечая слегка шокированных взглядов банкирши и чиновника, и обернулась к Среде.
– Прекратите, – резко выкрикнула она.
– Скажите, а что случается с ненужными вам людьми? – вызывающе спросила Среда. – Тогда прекращу.
– Ничего… – Матильда оборвала себя на полуслове, глубоко вздохнула и нацелила кончик носа на Среду. – Изредка какое-нибудь планетарное правительство обращается к нам. Тогда мы посылаем советников для помощи и выработки наилучшего способа ведения дел с криминалитетом и упадническими фракциями. Вам этого не прекратить, детка. Пойду дальше и скажу: считаю вашу праздность скорее отклонением от нормы. – Она улыбнулась, обнажив блестящие зубы, как бы нивелируя внезапно нанесенный укол.
Среда ответила усмешкой, продолжая потирать ободок бокала. Японская виолончелистка выбрала момент и с улыбкой и кивком присоединилась к ней в порыве солидарности. Штефи посмотрела на Матильду. Если бы взгляды умели убивать, Среда уже валялась бы с дымящейся дырой в голове.
– Если вы не захватываете другие миры, – сказала Среда, слегка проглатывая слова, – с какого рожна люди желают к вам присоединяться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144