«Славный песик», – бессмысленно пробормотала Среда, отступая и удивляясь, что сумела подбить эту цель. Но нет, стоит чертовой псине признать свой проигрыш, и все начнется заново, верно? Так всегда происходит в аркадных играх…
Что-то холодное и влажное ткнулось в шею и засопело. Девочка пригнулась, колени и желудок будто наполнились ледяной водой, цепкие пальцы сжали плечи и заставили выпрямиться. Глазной монитор мигнул и отключился, едва зажегся яркий свет. Пес с пола, казалось, ухмыляется ей – нет, скорее сквозь нее. И раздавшийся голос на удивление звучал по-человечески, глубокий раскатистый рокот, исходящий с трех сторон.
«Виктория Строуджер, это полицейская группа спасения четыре-альфа. Согласно приказу капитана Манхейма, командующего эвакуационным процессом «Старого Ньюфаундленда», вы арестованы. Вы вместе с нами возвращаетесь на главный хаб транспортного отсека и ждете старта. Должен предупредить: в случае любого сопротивления возможно применение оружия неубойного действия. Побег в прежнее место обитания был бессмысленной тратой полицейского времени». Голос стих, затем другой поинтересовался: «И пока мы занимаемся этим, скажите, зачем вы сбежали?»
Сокрушительный удар: «Т» + 1392 дня, 12 часов, 38 минут
Двадцать две минуты спустя после запланированного времени отбытия и завершения облавы на последнюю заблудшую овечку, ее заперли в служебном шлюзе. Капитану Манхейму хватало других дел, не до того, чтобы заниматься ею немедленно. Надо разобраться с цистерной номер четыре, убедить Мишу стравить излишек давления незаполненной части и сохранить температурный режим в пределах нормы. Затем запустить стартовые процедуры и успеть убраться до прихода ударной волны, а уж потом заниматься с псами-охранниками. (И как вообще допустили, чтобы такой пес шнырял по служебному ядру первого класса?) А уж после…
Двадцать две минуты! Свыше тысячи секунд задержки! Имелся, конечно, запас времени на случай критической ситуации – безумцев, чтобы не закладывать временных допусков, не было, – но с пятью тысячами пассажиров двадцать две минуты означали, что все пять резервных комплектов утилизации продуктов потребления были израсходованы. Убежища-коконы имели систему жизнеобеспечения открытого контура, но в этом миссионерском полете не хватило места для перерабатывающей цистерны, так как все было направлено на помощь миллионам, десяткам миллионов. Этот бестолковый ребенок обошелся горожанам Нового Дрездена примерно в две тысячи марок, а капитану Манхейму в две тысячи седых волос дополнительно.
– Каковы критические параметры? – спросил он склонившуюся над пультом Гертруду.
– Все в норме, сэр. – Гертруда сосредоточенно смотрела куда-то, избегая встречаться с ним взглядом.
– Ну так действуйте в том же духе, – отрезал он. – Миша! Как там цистерна?
– Стравлена и запечатана согласно положенным допускам. – Миша хмуро посмотрел через мостик. – Загрузка в норме. Да, кстати, водопровод второго номера не вызывает беспокойства.
– Хорошо, – засопел Манхейм.
Реакторный охладитель номер два пострадал во время случайной турбулентности, когда водородная масса разогрелась до шестнадцати градусов выше абсолютного нуля. Происшествие привело к открытой кавитации с образованием крупных пузырей сверхохлажденных газов в трубопроводах, подающих реакторную массу для ядерных ракет. Но что было действительно потенциально катастрофично, так это полное отсутствие какого-либо ремкомплекта. Не впервые Манхейм мысленно позавидовал капитану высокотехнологичного лайнера с Нового Романова, ушедшего шесть часов назад на невидимую волну витка пространства-времени и сейчас плывущего во власти неведомых стихий. Никакого антиквариата – ядерных ракет на «Мечте Сикорского» не было! Но «Долгий путь» был сложен настолько, насколько мог позволить себе дрезденский синдикат, и капитан делал свое дело по мере возможностей.
– Корабль! Какова последовательность входного статуса? Роботоподобный ровный голос автопилота прокатился по
мостику:
– Группа полицейских и последний пассажир зарегистрированы на борту две минуты назад и учтены. Простейшая критическая траектория задана. Статус в целом зеленый, без исключений.
– Приступайте к запуску нулевого цикла.
– Есть. Нулевой цикл запущен. Идет процесс отсоединения силовой станции и устройств. Станционный передатчик массы в процессе разъединения. Главный двигатель ускорения вращения задействован, положение один. Системы замедления вращения живого груза задействованы, положение два.
– Ненавижу живой груз, – проворчала Гертруда, манипулируя виртуальными клавишами у своего лица. – Замедления вращения для живого груза нет в нотификации. Подъемник хаба блокирован для безопасности…
Манхейм вглядывался в изображение системы жизнедеятельности, развернувшееся во всю свободную стену мостика в метре от его носа. Медленно красные точки становились зелеными, что означало: огромный звездолет готов покинуть станцию. Предполагалось, что это последний корабль, уходящий из порта. Время от времени капитан тыкал в значки указателей и тихо разговаривал с неким голосом, отвечавшим ему из пространства: старший по погрузке, суперкарго, офицеры иммиграционного контроля, гражданская полиция, Джек в центре стартового контроля и Руди на наблюдательном посту.
Один раз даже говорил со службой контроля перевозок. Станционные роботы-обслуга невозмутимо трудились, не подозревая, что конец их существования уже близок, на них надвигался ударный фронт светящейся плазмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144