Как можно ухитриться разбить небьющийся телефон? Ответ на этот и многие другие вопросы такого плана был только у Андрея. Денис накинул тулуп, валявшийся у камина. «Не май месяц чай?» — заявил он. И этот тулупчик шел ему, как никому другому.
— А я салатик, что ли, постругаю? —вздохнул Виталик и пошел на кухню. На фоне остальных Виталик был просто мальчик от кутюр: спортивный костюм «Reebok», футболка «Reebok», кроссовки «Reebok» и даже носки — той же марки.
— Надо проведать Иннокентия, — многозначительно сказал Тоша и подтянул джинсы, которые были велики ему как минимум на два размера. «Иннокентием» он называл часть своего тела.
Со мной в тепле остался Макс — не цар-ское это дело харчами заниматься. Он сел на корточки рядом со мной и обнял мои колени.
— Ну что, Кис, вот и все!
— Что все?
— Ну, все. Детство кончилось. Добро пожаловать в ад. Надо бежать по этой жизни, стремиться, добиваться, бороться за свое счастье — ты ведь как никто другой сейчас это понимаешь.
— Нет, Макс, детство не кончилось. Оно внутри нас, оно не может вот так закончиться. Это неправда.
Он нежно смотрел мне в глаза и дышал в нос солодом и хмелем. Я уже не чувствовала этого запаха, так как сегодня он заменил для меня запахи «Chanel» и «Dior».
— Кисуль, ты всегда жила в сказках и мечтах... Проснись, Спящая Красавица!
— Зачем, Макс? Я хочу выспаться, по крайней мере сегодня.
Я почувствовала, что сейчас эти пьяные разговоры о смысле жизни, о взаимоотношениях мужчин и женщин, о добре и зле придут и в нашу беззаботную компанию. Нет, это надо убить в зародыше.
— Поехали, погоняем?
— О, бля, проснулась! Ты что, я же выпил?!
— А раньше ты не боялся смерти! Как говорит Андрюха, мы все умрем, какая разница, когда и от чего? — И я затянулась его сигаретой и посмотрела взглядом, жаждущим приключений.
— Дурацкое высказывание. Детство в заднице играет. А жизнь — она дураков наказывает. Только дураки ничего не бояться. С каких это пор ты стала такая смелая?
— А я всегда такая была! Чего бояться?
— Да, что это я? Совсем забыл нрав нашей Кисы. Поехали. Сейчас я тебе куртец потеплей подыщу.
Он ушел, и я осталась одна слушать треск дров в камине. «Мой дальний берег детства, где звучит аккордеон...» — тихо напела я вечные слова Талькова.
Мы сели на мотоцикл и погнали по ухабистым проселочным дорогам. В ушах шумел ветер, воздух, бьющий в лицо, обжигал. Темнота неслась нам навстречу. Как тогда, в детстве, я прижалась к грубой кожаной куртке Макса.
Макс хотел подъехать к нашему любимому месту на озере, но не вписался в поворот, и мы въехали в забор. В голых кустах на боку крутил колесом мотоцикл, на нем лежал Макс, а на Максе восседала я.
— Ну что, Киска, приехали?!
— Угу! — Я сняла шлем и расхохоталась. Он засмеялся вслед за мной.
— Стары мы уже для пьяных гонок.
— Может, для гонок и стары, но для чего-то другого в самый раз... — Он обнял меня одной рукой за шею, потянулся ко мне и поцеловал.
Сначала это был робкий, проверочный поцелуй. Наши губы как будто вспоминали друг друга. Его сменил французский, страстный, а потом уже «по-взрослому» властный поцелуй обжег меня. Макс жаждал продолжения... Но нет, продолжения не последовало. Мы отправились домой.
Уже на пороге нас встретил упоительный запах свиного шашлыка. Фирменный салатик от шеф-повара Витальки красовался на середине стола.
— Вы были на озере? — поинтересовался жующий Денис.
— Красота! Там ни души, — ответила я, взволнованная происшедшим.
— Сейчас дохаваем и отправимся туда, — скомандовал Костик.
— Точно! Надо за это выпить! — обрадовался Тоша.
Правда, он не дошел до пункта назначения — отрубился дома. Его транспортировали на второй этаж. «Отряд не заметил потери бойца» — и мы, оставшись без друга, но полные сил и желания продолжать праздник пошли на озеро, развели костер и пели песни под гитару. Начали, как раньше, с нашего гимна в исполнении Макса:
До-ро-га в жизни одна,
и ведет лишь к смерти она.
Кто любит, ворует и пьет,
тот выпьет и снова нальет.
Один раз в жизни живешь,
что хочешь от жизни возьмешь.
Днем раньше, днем позже поймешь,
прошедшего вновь не вернешь...
Спокойствие и ледяная неприступность озера, темнота, отблески пылающего костра — это воспоминания моего детства, это то, что живет в моем сердце и заставляет сладко его сжиматься...
Мы пели песни «Агаты Кристи», «БИ-2», Талькова и Цоя, но, после того как ребята принялись исполнять «Голубую луну» Моисеева, наш «барометр» (от слова «бар», то есть контролирующий дозы принятого алкоголя) Виталик предложил продолжить банкет в бане.
До бани дошли немногие. Можно сказать, только сильнейшие из нашего отряда. Замученный бытовыми проблемами Костик, уставший от состояния «имманентной алкопергидрольности» Андрей, и Макс, которому полагался сон перед грядущим завтра экзаменом, выпали из состава. «Оставшиеся в живых» Денис, Виталик и я протопили баню, легли на деревянные полки, и насладились вениками и паром. Они отхлестали меня от души. А утром я проснулась в объятиях двух мужчин.
Я открыла глаза и взглянула на часы, висевшие на стенке, обитой деревом. Деревенский дизайн, очень уютно, когда все из дерева очень по-домашнему, отметила я. А времени-то сколько? Час дня. А какая разница, черт возьми?!
Я окинула взглядом спящих Дена и Витальку. Надеюсь, у нас ничего не было. Так... Виталик в трусах, я в трусах и футболке с гордой надписью «Балтика». Интересно, где я нашла такую нарядную? Ага, Денис тоже в трусах, значит, я ничего не начудила, это хорошо.
Я спустилась по крутой деревянной лестнице. Странно, что с нее вчера никто не упал. Обычно наши тусовки сопровождаются всевозможными травмами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102