Вылезать из его рамок, как всегда, нельзя, а организовать все было необходимо без сучка и задоринки.
— Иришка, пиши. Мне билет на Питер. Сегодня последний рейс — бизнес, завтра обратно — тоже последний и тоже бизнес.
Надо лететь в Питер, отобрать им переводчиков, чтобы те могли составить отличную компанию нашим малазийским друзьям во время неофициальных пьянок. Будем, так сказать, налаживать международные отношения. Красивые девушки-переводчицы — это уже полдела. Также нужно договориться о дисконте в отеле, при личной встрече это удобнее.
И просто повидать маму, которую не видела год.
Ужинала перед рейсом я с Котом в «Марио». Я решила, что по случаю отъезда могу позволить себе уйти с работы в 19:00 — как все белые люди. Мне уже было все равно, где меня достанут — на работе или в ресторане.
Коту было сорок лет, жил он на Рублевке и смотрел на меня, пуская слюнки, как на лакомую сметанку.
— Я не понимаю, зачем девушки берут на себя такую ответственность, как высшая управленческая должность, — философствовал он, ковыряя вилкой сочный овощной салатик.
В первый раз вижу, чтобы мужчина заказывал себе этот салат. Проголодаешься — поймешь, хотела ответить себе я, но вслух сказала другое:
— Я тоже не понимаю.
— Ты ходишь по клубам? Я тебя ни разу не видел, но лицо у тебя очень знакомое.
— Ну, если я скажу, что не тусуюсь — ты не поверишь, потому что никто не верит, а если скажу, что тусуюсь, то совру.
— А как на самом деле?
— На самом деле я работаю, учусь, и снова работаю. А когда есть время, точнее желание, я прихожу в клуб и стараюсь все время танцевать, чтобы не заснуть. Вот так и тусуюсь!
А сейчас мне пора в аэропорт.
Котя отвез меня в аэропорт и всю дорогу держал за руку.
— Я к тебе так привык за это время, — говорил он нежно-нежно, а потом начал читать мне стихи Ахматовой и Есенина. Наизусть. Это удивило. Потом насторожило.
А потом я поняла, что это просто новомодный способ такой клеить девушек, и я, видно, его упустила.
— Можно я тебе буду звонить? Можно я тебя встречу? — спрашивал он.
— Конечно, звони.
Я села в самолет и сразу же заснула. Рейс был поздний, и в бизнес-классе я была одна. Когда мы приземлились на мою историческую родину, весь салон нетерпеливо рванул к выходу.
— Сначала бизнес, — строго скомандовала стюардесса.
И я одна прошла к выходу, чувствуя за спиной негодующие взгляды людей. Мне стало как-то неудобно. Что это за дискриминация?! Но потом, когда я садилась в «Volvo» от «Grand Hotel Europe», поняла, что есть вещи, которые подчеркивают твою значимость, причем в первую очередь для тебя самой. Поэтому существует необходимость выглядеть соответственно. C «Grand Hotel Europe» мы сотрудничали очень тесно и постоянно, но с менеджером увидимся лично только завтра утром, точнее, уже сегодня, ведь сейчас половина первого.
Я позвонила маме, и она пообещала приехать ко мне в гостиницу. В Питере ничего не изменилось. Вся зажиточная элита тусовалась здесь. У лифта я услышала за спиной низкий, циничный и до боли знакомый голос:
— А девочка созрела!
Я обернулась и увидела своего бывшего духовного наставника Алекса.
— Привет! — Я радостно повернулась к нему.
— Как ты повзрослела, моя девочка! Очень приятно тебя видеть гостем лучшего питер-ского отеля. — И он как-то издевательски хмыкнул.
— Нет, Алекс, я не повзрослела, а постарела.
— Пойдем выпьем.
— Не могу, сейчас приедет мама.
— Ну что ж, беги тогда. Удачи, — и он крепко обнял меня.
Я нажала кнопку лифта.
Алекс посмотрел мне прямо в глаза:
— У тебя появилось достоинство. Поздравляю. — Мне почему-то хотелось плакать. Я вошла в лифт и тяжелые двери скрыли от меня фигуру Алекса.
Просто иногда мнение отдельных людей очень важно для тебя, так же как и воспоминания о теплых отношениях с ними.
Я набрала Тимин номер.
Зачем?
Я не знаю. Просто набрала. Странно, что этот город вызывал во мне воспоминания только о нем. С гулко бьющимся сердцем я слушала гудки вызова.
— Здорово. Приехала? Молодец, что позвонила — друзей не забываешь. Давай завтра поужинаем вместе. У нас много ресторанов новых: «Viktor», «Летучий Голландец», «Бельэтаж», «Эрмитаж». Выбирай, куда хочешь?
— Все хочу. У меня есть обед и ужин...
Все переговоры прошли успешно, желаемые дисконты я получила, переводчиц выбрала, договорилась о питании, машинах и необходимом оборудовании. Встретилась с мамой. Правда, в дверях моего номера она заплакала: «Что с тобой?» Я объяснила ей, что просто устала и страшного в этом ничего нет, но от мам, к сожалению, ничего не утаишь.
Больше нет в мире таких отношений, как отношения с мамой. Потому что ей не надо ничего объяснять — она сама все поймет, перед ней не надо извиняться — она уже простила.
Я долго корила себя за то, что она видела меня в таком состоянии. Всегда я старалась оберегать свою маму от ненужных подробностей моей жизни, чувствуя за нее ответственность. Мне очень не хотелось делать ей больно. Переехав в Москву, я звонила ей каждый день, уверяя, что у меня все хорошо. Но она сердцем чувствовала: у меня что-то не так...
Обедали с Тимуром мы в ресторане «Эрмитаж», расположенным прямо в арке на Дворцовой площади. Очень креативная задумка.
А ужинали в «Viktor». Этот французский ресторан тронул мою душу, что-то во мне всколыхнулось и я вдруг решила для себя, что любила, люблю и буду любить только его одного. Правда, любовь моя приняла форму мечты-воспоминания. Но это были болезненно-сладкие воспоминания, заставляющие ностальгирующе замирать мое сердце.
Тима так и не нашел свою вторую половинку, но активно продолжал тусоваться с моделями. Его жизнь не изменилась, не изменился и он сам, даже мое отношение к нему совсем не изменилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102