— Слушай, а почему ты мне так доверяешь? Я же тебе никто. Вдруг возьму и не дам тебе деньги, и что ты будешь делать? Как выкрутишься?
— Ну, Тим, что за разговоры? Питер — город маленький, а приличные мальчики так не поступают. Но если не дашь, делать нечего, возьму свои деньги и расплачусь со всеми. Соскакивать уже поздно.
— Слушай, ну ты молодец! И все-таки — нельзя быть такой доверчивой, ладно?
— Ладно.
Мы подъехали к Суворовскому проспекту. Остановились у подъезда.
— У тебя дома есть белое вино? — спросила я в смутной надежде, что он пригласит меня к себе и взялась за ручку дверцы.
— К сожалению, нет. Ты меня в машине подожди, хорошо? Я быстренько.
Он ушел, а я сидела и ждала, когда мне вынесут деньги. По щеке от обиды покатилась слезинка. Я смахнула ее, вытащила мобильник и набрала Андрюшин номер. Он просил меня позвонить ему три часа назад, но я забыла, и сейчас был подходящий момент.
— Ты где?
— Я на Суворовском. Уже освободилась.
— Давай приезжай.
— А ты мне йогурт на завтрак купил?
— Купил, с джемом. Так что жду тебя. —
И в трубке раздались гудки.
То, что Андрюша купил мне йогурт, расценивалось как величайшее достижение с его стороны. Он даже мысли не допускал, что я могу не приехать. С той нашей встречи я регулярно заглядывала к нему за фаст-фудом и фаст-сексом. У Андрюши было два в одном.
Хлопнула дверь парадного. Тима отдал мне деньги, поцеловал в губы и посадил в такси.
— Спокойной ночи, отсыпайся — у тебя же каникулы.
— Спасибо. И ты отдыхай.
— Ой, опять засыпаю один, и нет со мной рядом любимой, — игриво вздохнул он и захлопнул дверцу.
Не успела я нажать на кнопку звонка, как дверь в квартиру Андрея распахнулась и меня чуть не сбил с ног незнакомый худощавый парень лет двадцати.
— О, привет, привет. — На пороге нарисовался совершенно голый Андрей. — Хорошо, что приехала.
— Дюш, это кто был?
— А, это мой массажист. Я спину на тренировке потянул, он мне позвоночник разрабатывал.
— А, вот оно как? Очень интересно.
Действительно интересно, на что годен этот ломкий гомосексуальный мальчик? Если на массаж, то, скорее всего, не на лечебный....
Андрюша бегал голый по квартире, увлеченный примеркой трусов.
— Смотри, мне тут трусняки разные «прописали»: «Versace» и «D&G». Всего за двадцать бакинских. Надо выбрать. Какие, посоветуй!
Бесчисленные шмоточные барыги таскались к Андрею, как к себе домой, и были лучшими его корешами. Он не зарабатывал таких денег, чтобы одеваться в «Бабочке» и подобных бутиках, а статусу ночных заведений, которые он посещал, нужно было соответствовать.
У Андрея были два друга — кооператор-махинатор (продать дом в Сочи, купить два дома в Сочи, продать два дома в Сочи, взять в долг и купить тридцать пять метров жилой площади в Питере) и дружок-альфонс, которому богатая тетя давала лавэ под строгим контролем. В общем пользовании они имели именные шмотки на тысячу долларов.
— Погладь мне рубашку, пока я меряю!
— Ты что, Дюш, где я и где утюг? Это нереально.
— Ну, ты — на кровати, а утюг — в шкафу! — Он, прыгая на одной ноге, совал другую в очередные трусы.
— А волшебное слово?
— Погладь, пожалуйста!
— Не-а, не буду.
Наконец выбор трусов в пользу одной фирмы был сделан и Андрей обратил свой озабоченный взгляд в мою сторону. После, уже ставшими привычными движениями «фаст-секса», он перевернулся на другой бок и как-то сразу отрубился. Я вышла на кухню, чиркнула зажигалкой и закурила сигарету. Усевшись на мягкую подушку, валявшуюся на полу, в полной темноте, я попивала шампанское из открытой до меня бутылки. Шампанское, наверное, помогало массажисту проводить лечебную процедуру. Я вспоминала мальчика, встретившегося мне в дверях. Чем-то они похожи со Сморчком...
— Ты почему не спишь? Уже полчетвертого!
— Ничего себе! А я тут сижу, шампусик дегустирую.
И, видно, то ли я перебрала, то ли, наоборот, недобрала, меня потянуло на проблемные разговоры.
— Андрюш, ты чувствуешь, что у нас с тобой все как-то несерьезно?
Он сел на пол рядом со мной и обнял меня.
— С чего ты взяла? Мы практически живем вместе, как это несерьезно? Для меня очень даже серьезно! А что тебя не устраивает?
— Все, и ты в том числе.
— Ну так, моя маленькая стерва: давай-ка лучше спать. Кое-кому завтра на работу. Пойдем, пойдем!
И он подхватил меня на руки и понес на кровать. Я хотела еще сказать ему, что использую его, что наши отношения, как обед на дом: дешево, быстро и удобно. Правда и не очень-то вкусно. Но он не захотел меня слушать.
Я поняла, ложь возникает от страха, когда боишься показаться глупой. Говоришь с умным видом: «Конечно же, я смотрела этот фильм», или «О! Я знаю этот ресторан». Когда не знаешь что сказать, врешь, чтобы заполнить паузу в разговоре, придумываешь смешные истории, чтобы не быть смешной.
И вот так, на мелочах, завираешься до такой степени, что слова «люблю», «уважаю», «доверяю», произнесенные тобой, уже не несут никакой смысловой нагрузки.
В глазах людей ты уже представляешь из себя образ, который тебе, увы, придется поддерживать — ведь ты его сама создала, ты начала играть эту роль, так будь добра теперь доигрывай.
Перестать врать хотя бы себе — это уже глобальное достижение. «Да, я с ним потому, что это "fast sex"», — говорю себе я. И это — честно. Как говорил Будда: «Мы то, что думаем». А если ты врешь сама себе, то кто тогда ты есть на самом деле?

* * *
В шахматах есть термин «цугцванг» — каждый следующий ход только ухудшает ситуацию и подводит тебя к поражению. Шах. Мат. В такие моменты лучше вообще ничего не делать. Как говорят в американских фильмах полицейские: «Любое сказанное вами слово может быть использовано против вас в суде».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102