Окончательно протрезвеет, извинится.
Я молча сгорала от стыда. Теперь меня уже водитель учит жизни. Докатилась. «Обслуживающий персонал», «обслуга»... А ведь он прав.
Я пришла домой, снова встала под душ. Мне казалось, это не мое тело, это не я. Мне снится сон. Да, сон. Скоро я проснусь, и все будет как обычно. Но я никак не могла проснуться...
Одной нельзя оставаться в таком состоянии — рискуешь свихнуться. Но в таком состоянии ты для окружающих опасна, да и мало интересна. Ты желанна только когда «на коне».
Глупо считать окружающих тебя людей легким обезболивающим — анальгином, лекарством, которое не лечит, а только на время заглушает боль. Глупо думать, что другие помогут разобраться в себе.
Я оделась и выбежала на улицу.
Юлечка, моя дорогая, любимая подружка, только ты сможешь меня понять, только ты не осудишь. Вместе мы решим, что мне делать дальше, как выбраться из ямы, которую я сознательно выкопала сама.
Но мои ожидания по поводу «тихой гавани» не оправдались.
Еще в подъезде я услышала музыку и сообразила, из какой квартиры она гремит. Я толкнула дверь — на таких тусовках дверь всегда открыта. В коридоре мне попалась незнакомая девушка — ее лицо я часто видела на последних страницах глянцевых журналов, в разделах светской хроники Петербурга. У Юльки собрались «лучшие друзья» — модные кокаинщики.
Я прошла в гостиную, Юлька подбежала ко мне:
— Здорово, дорогая! Как хорошо, что ты приехала. Знакомься.
Далее последовала череда известных имен.
Я понимала — Юльке сейчас не до моих проблем и жизненных исканий. Но я просто не могла быть одна, мне хотелось быть среди людей.
Я залезла с ногами на кожаный диван, стоящий в гостиной перед стеклянным журнальным столиком, на котором раскладывались длинные дорожки из белого порошка. Дорожки ровнялись пластиковой картой «Visa Gold» и плавно отправлялись в ноздри через аккуратно свернутую стодолларовую бумажку.
— Шапку-невидимку на письку надену, станет невидимкою писька моя... — пела Юлька свою коронную песню.
Ее день начинался с кокса и заканчивался им же. Песенки такого плана давно стали для нее нормой.
— Будешь? — приветливо предложил мне какой-то кент в деловом костюме.
— Не, она у нас приличная, не употребляет эту хрень. Молодец! — завизжала Юлька и наклонилась к столу. На то, как это делают другие, я могла смотреть спокойно, но видеть, как делает это моя лучшая подружка, было выше моих сил.
Я отправилась на кухню, налила себе полстакана «Chivas», добавила лед и жадно выпила. Горечь и тепло одновременно пробежали по телу, и я поняла, что начинаю приходить в чувство. Я плеснула еще столько же, взяла другой стакан с пепси-колой и отправилась обратно в гостиную.
В лабиринтах Юлькиной четырехкомнатной квартиры я наткнулась на незнакомую пару, увлеченную петтингом, аккуратно обошла ее и плюхнулась на диван. По квартире туда-сюда шныряли элитные нарки. В гостиной на мягких креслах расположилась компашка из трех человек, оживленно обсуждающих какую-то невнятную тему.
— В две тысячи седьмом году будет апокалипсис! — уверенно изрек молодой и неестественно вальяжный парень. — Человеческий разум дойдет до критической точки, и настанет эпоха самоуничтожения.
— Да, в этом сезоне на Гоа только и говорили о том, что надо подстраховаться на этот случай и забронировать пещеру в горе Кайлас, — подхватила шоколадная мулатка с гривой вьющихся черных волос.
— Димка в последний раз, тоже на Гоа, медитировал и пришел к выводу, что надо собрать экспедицию на Тибет. Мол, идут многие, а доходят не все. На этой горе самая мощная энергия. Она пропускает на вершину только избранных и просветленных. Только там можно уцелеть.
— И что он там еще намедитировал? — поинтересовалась круглолицая плоскогрудая блондинка, с которой я столкнулась у входной двери. — Сейчас еще по «дороге», и мы тоже просветлеем.
— Все промедитировал, и теперь на Тибет не на что ехать, — ответил молодой парень, прикуривая сигару «Griffin’s». — Юлька, а ты будешь пещерку бронировать, а то ведь не достанется...
— Будем надеяться, что не доживем, — хладнокровно прокомментировала Юлька, подхватила на затылке копну белых волос, чтобы не мешали, и снова наклонилась к столу. «Вальяжный» заботливо оформил ей неслабую длинную «дорожку». Это была не «дорожка», а настоящий автобан. Я снова удалилась на кухню, налила еще «Chivas» и вышла на балкон.
Холодный воздух и горячий алкоголь.
Я закрыла глаза, вдохнула и задержала дыхание, потом снова вздохнула. Представила необъятное море, небо, солнце, себя на мор-ском берегу. Мне стало легче. Времени уже не существовало — вот она, медитация...
Я вернулась в гостиную и заняла свое место на диване.
Шумная компания по-прежнему обсуждала очередные глобальные вопросы.
— Слушайте, а давайте книжку про нас напишем?! Запечатлим себя для истории! — радостно предлагал вальяжный.
— А кто мы такие, чтобы нас запечатлевать? Что мы такого сделали? — искренне удивлялась, не измученная интеллектом ярко-накрашенная, как Снегурочка, девица.
— А модно, между прочим, сейчас о себе туфту всякую писать. Вон, все эти, из Москвы лобают всякую муть про себя. Мол «у нас на Рублевке, у нас на Рублевке»... А чем мы хуже-то? — настаивал на своем вальяжный.
Ему, блин, только книжки писать!
Я глотнула еще виски, запила пепси-колой и огляделась. Так где же Юлька? Наверное, увлеклась своим любимым делом. Заниматься сексом под коксом для нее было любимым видом спорта. Она знала, что это — яд, верная смерть, но не могла отказаться. Я не раз беседовала с ней на эту тему, спрашивала, зачем ей это надо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102