Среди моделей была моя хорошая знакомая Нина. Жила и училась она в Гатчине, и поэтому каждая поездка в Питер для нее была увлекательным приключением. Нина жила очень бедно, а одевалась, мягко говоря, скромно. Внешне она мне напоминала лисичку. Сочетание хитрости и наивности делало ее очень женственной. Несмотря на свое бедственное материальное положение, это была очень манерная девица, кокетливая улыбка не сходила с ее фотогеничного лица. Эта стопро-центная фотогеничность была ее фишкой. Девушка она была высокая, но не совсем пропорциональная. Фигурка ее напоминала гитару, но грудь была маловата, а попа широковата. Я считала, что смогу сделать из девочки что-нибудь приличное, а растить свои кадры всегда приятно, твоя модель — она только твоя.
В тот вечер, уставшая после грандиозного мероприятия, я не стала засиживаться в фотоателье и отправилась домой. Нинка осталась у Артема.
На следующий день, рыдая, она позвонила мне и рассказала, что поехала со знакомыми Артема в ночной клуб, а чтобы не было скучно, прихватила с собой подругу. Вместо ночного клуба девочки попали в переделку — их завезли черти-куда, высадили в безлюдном месте и изнасиловали. После всего этого им было предложено добираться до дома самим.
Я как могла успокоила Нинку, но в тот же вечер позвонила Артему и потребовала объяснений. Тот спокойно ответил, что отвечать за всех людей, которые тусуются у него в студии, не может.
Дурочке Нинке, видимо, этого случая показалось недостаточно, и она продолжала таскаться на студию к Теме в надежде обрести свое женское счастье. Ей безумно хотелось переехать в Питер, влюбиться, чтобы и в ее душе «зацвели весенние цветы».
Мне было очень жалко ее. Но навязывать свое мнение я не могла. Настал обеденный час, и я, откланявшись и поблагодарив Артема за гостеприимство, решила отобедать в «Бразилии» с Машей.
Машка — замечательный человек и моя подруга. Мы познакомились на конкурсе красоты «Мисс Санкт-Петербург» в отборочном туре «Мисс Пляж», проходившем на пляже Финского залива. После того как мы с ней не получили призовые места, подружились. Правда, не сошлись слишком близко и не общались слишком часто, но зато наши отношения оказались крепкими и долговечными. Все-таки мы были соперницами, но полугодичная эпопея с конкурсом закончилась, и мы зажили спокойной жизнью без соревнований и эстафет.
В день нашего знакомства меня и других девочек привезли на конкурс в автобусе. Когда я выпала из душного салона на воздух размять ноги и перекурить, моим глазам предстала такая картина. В распахнутые ворота въехал блестящий шестисотый «Мерседес» со шторками на боковых окнах и номерами «триколор». Водитель в деловом костюме преду-предительно открыл заднюю дверцу. Сначала показалась стройная ножка с туфелькой на шпильке, а затем ее хозяйка — загорелая и изящная брюнетка. Она протянула водителю изящную руку с длинными пальцами, как у пианистки. Тот помог ей выйти из машины. На ее пальце блеснул на солнце огромный брильянт. На носу девицы сидели темные очки от «Gucci». Легким движением она поправила идеальную модельную стрижку, повернулась к нам и тихо произнесла: «Доброе утро». Водитель открыл вторую дверцу заднего сиденья, и оттуда вывалился низенький толстый старичок в очках на дряблом носу и с тараканьими усами. Он подковылял по песку к своей спутнице, и оказалось, что ростом он дотягивал ей только до подмышек. Та уверенно взяла его под руку, и они подошли к нам знакомиться.
Я чуть не проглотила от ужаса хабарик, а пепел ветром кинуло прямо мне в лицо. Умирая от любопытства, я выбрала момент, когда Маша осталась одна, подошла к ней и спросила:
— Маш, извини, а это кто с тобой?
— Это мой мужчина, — чуть смущенно произнесла она и поднесла ко рту дужку очков.
Мне стало жутко неловко, и пришлось перевести разговор на другую тему.
За время нашего обеда с Машей, старикашка, которому, как выяснилось впоследствии, было шестьдесят пять лет, позвонил ей три раза: «Ты где и с кем?», «Почему ты еще не дома?», «Где ты шляешься, в конце концов?». Машка отвечала спокойно, сопровождая каждый свой ответ междометиями «ути-пути», «бузю-бузю».
— Он хочет, чтобы я немедленно приехала домой, — сказала она, нажимая на отбой. — Гулял по магазинам и нашел мне какие-то интересные платья «Paco Rabanne» — хочет, чтобы я примерила.
— Маш, ну зачем ты живешь с этим депутатом? Это же сплошная паранойя и нафталин. — Этот вопрос не давал мне покоя.
А салат и мидии не лезли в рот, пока я не получу ответа.
— Девочка моя, ты когда-нибудь чувствовала себя женщиной на сто процентов? Со своим старичком я именно так себя и чувствую. Он заботливый, ласковый, нежный. А что молодые мальчики? Они избалованы, капризны и не умеют ухаживать. А для мужчин того поколения — молодая интересная женщина — это высшее существо. Они нас ценят, уважают и холят. Они готовы для нас на все, и им есть что нам дать. А нам чему у них поучиться. У меня с моим толстячком праздник каждый день, — спокойно отвечала она, играя тонкой ножкой бокала.
— То есть ты хочешь сказать, что у тебя на душе весна, и он способен осыпать тебя лепестками роз?
— Да, я цвету и благоухаю. Он живет для меня, а я — для него. Раньше мне казалось, что с дедом это невозможно. Все-таки разница в возрасте — сорок три года. Но оказалось в этой жизни все возможно. Любви все возрасты покорны.
— Но он же параноик, ревнует тебя к каждому столбу!
— Да, он сходит по мне с ума и не находит себе места, когда я выхожу из дома. Он может наорать на меня, а на следующее утро прислать извинения и огромный букет.
Да, Машина теория любви была мне непонятна, но, наверное, для каждого она своя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102