Мы занялись сексом по рабочему графику, а после мирно заснули.
Мне очень хочется залезть на крышу и закричать на весь белый свет: «Люди, не надо жениться без любви! Не ломайте друг другу жизнь!» Мужчина и женщина — это абсолютно разные существа, и принимать друг друга такими, какие мы есть, со всеми нашими «тараканами», можно лишь с помощью гормона любви, бурлящего в крови. А если не испытываешь данного чувства, остановись, подумай — ведь ты измучаешь и его и себя!
* * *
Следующий день был похож на предыдущий как две капли воды. Меня подняли в девять со словами: «Кто рано встает — тому Бог дает! Как говорил Наполеон: "Мужчина спит шесть часов, женщина семь, а дурак восемь"». Интересно знать, а про меня Бог забыл, или просто пока руки не доходят?
Низкокалорийный и полезный завтрак.
К плите меня не подпускали: во-первых, потому что у меня «ручки-крючки», а во-вторых, потому что мой избранник в детстве мечтал стать шеф-поваром. Вместо повара он стал бизнесменом, погоревал немного и перестроил домашнюю кухню в ресторан быстрого обслуживания, где на завтрак была русская еда, на обед — французская, а на ужин — итальянская или восточная. Слава богу, он не умел готовить суши, и поэтому раз в неделю мы обедали в японском ресторане, что для меня было верхом светской жизни.
После завтрака я направилась в «Фит-Олимпикс» в Олимпийском СК. Мою привычку к «Планете-Фитнес» я похоронила вместе с остальными амбициями, воспоминаниями и иллюзиями. «World-Class», водитель или хотя бы такси мне иногда снились по ночам, и после этих снов не хотелось просыпаться.
Покинув спортивный зал, я зашла домой, пообедала с избранником, как всегда, в полной тишине.
— Выключи эту долбежку, здесь тебе не тусовка, а дом. Я после встреч приехал отдохнуть, а ты тут...
— Все-все, я поняла, не надо! — Я нажала на кнопку «Stop».
Иногда он снисходил до того, чтобы отвезти меня на курсы. Но сегодня был не такой день. И я спустилась во мрак подземки, открыла книжку Коэльи — в метро все читают либо Коэльо, либо Донцову. Я предпочла первый вариант. На Таганке я вынырнула на свет божий и отправилась в «Лингва.Ру». Там меня уже ждали носители того самого языка, что так лихо «увлек» меня в последнее время.
В своих мыслях я изъяснялась исключительно на русском и исключительно матом.
После английского меня ждала сухая и сморщенная училка по риторике на метро «Аэропорт». Это была тетенька лет сорока пяти с лицом шестидесятипятилетней женщины. Практикующий юрист и преподаватель, она ясно и четко объясняла, стильно одевалась и бизнесвумила по полной программе, содержа двоих детей и муженька-лоботряса. Тетенька была единственным близким мне человеком в моей новой жизни, если не считать Петровича, конечно. Больше я не общалась ни с кем.
Когда мы мило беседовали с ней во время перерыва в занятиях, я завистливо смотрела на нее, и думала: «Наверное, приходит она домой, раздевается прямо в гостиной, и говорит своему муженьку — альфонсу-тунеядцу: "Слышь, э-э-э, тапочки принеси..."»
Я стала понимать, что у меня «едет крыша», начинается настоящая паранойя и прогрессирует шизофрения одновременно, но ничего с этим я не могла поделать.
После занятий от метро «Аэропорт» я отправилась обратно на Цветной бульвар. Времени было десять, а на телефоне каждый час высвечивался только один телефонный номер.
— Ты где? — Здороваться у нас было не принято.
Это нормально. А кто я такая, чтобы со мной здороваться? «Девочка с Гражданки», как он меня называл.
— Я вышла из метро, иду мимо ларьков, сейчас куплю воды и пойду домой.
— А что там за музыка играет?
— Это в ларьке диски продают.
— Ладно, — и вызов отключался.
В эти минуты я могла мечтать только о гранатомете или больших-больших деньгах, чтобы купить весь мир и заставить Петровича приносить мне тапочки. Чего мне хотелось больше, не знаю. Но жажда мести — штука сильная, это я стопроцентно опробовала на себе.
А ничего, что эта «девочка с Гражданки», между прочим, была моделью, сама поступила на театральный факультет и училась на бесплатной основе? Ничего, что эта девочка в восемнадцать лет стала замдиректора модельного агентства? Ничего?! — орала я про себя. Я с силой швырнула о бетонную стенку бутылку «Фанты». Я купила «Фанту», а не полезную минералку. Это был маленький выпад против моего Птенчика: «Завод "Кока-Кола" выпускает вредные продукты. Они сжигают все внутренности». Бутылочка шмякнулась о бетон и лопнула так же, как лопалась от невыносимых мыслей моя голова.
Все войны в мире не сравнятся с самой страшной войной — с самим собой, которую я вела изо дня в день, живя в чужом богатом городе, где я была никем, и звали меня никак. Кто здесь знал замдиректора «Luars»? Здесь я была «девочкой с Гражданки».
Я вошла в квартиру и в коридоре увидела себя в большом зеркале. Кожа лица пожелтела, но не от солярия, а от желчи и усталости, накопившихся за полгода жизни с «любимым». Мои длинные черные волосы вспоминали нежные руки парикмахера самого среднего салона города Москвы строго раз в полтора месяца. Ногти, привыкшие к тяжести геля или акрила, сейчас блестели цыганским лаком, нанесенным в дешевом салоне. За маникюром и педикюром я специально ездила в спальный район — там дешевле. Экономика должна быть экономной.
— Зачем ты выключила телефон?
— Я не выключала, он сломался.
— Ну и что теперь?
— Да, собственно, ничего... Надо новый покупать.
— Ты еще кредит за компьютер не отдала, а уже хочешь новый взять на телефон?!
Да, да! Я хочу новый телефон! Новый компьютер и гранатомет, или пулемет, или на худой конец «Макаров»!
Некоторое время назад у меня сломался ноутбук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102