К счастью для Беника, охранник принадлежал к первой категории. Он вздрогнул, замер и так и остался стоять как вкопанный, забыв даже крикнуть: «Стой! Стрелять буду!»
Но уже через секунду солдат пришел в себя, прицелился и выстрелил.
Беник распластался на земле и прошептал:
– Вот я и готов!
Но, как ни странно, выстрел не оглушил и не ослепил моряка, он напоминал какой-то жалкий хлопок.
То ли ружье было скверное, то ли оно дало осечку. Во всяком случае, настоящего выстрела не получилось.
Воспользовавшись моментом, боцман бросился на охранника, схватил его за горло и, едва не придушив, процедил:
– Ни слова! Молчи, или прирежу тебя, словно курицу!
Несчастный прохрипел что-то, дернулся еще разок и застыл.
– Вот и хорошо! Умница! Я не желаю тебе зла, старина. Но мне нужно уйти. Так что уж не мешай, пожалуйста!
Беник быстро снял галстук, связал бедняге ноги и посадил в уголок, прислонив к стене.
– Ну, а теперь посмотрим! Где это я оказался? Тысяча чертей! Да это же внутренний двор! Конечно, это он, высоченные стены… Значит, все усилия напрасны. Мы пилили эту чертову решетку, чтобы, словно кролики, очутиться в клетке.
В это время в окне показался Жан-Мари. Беник понял это по шуму, раздавшемуся сверху.
– Матрос, – сказал он тихо, – назад! Мы в ловушке!
– Что?
– Окно выходит во двор!
– Проклятье!
– Брось мне ремень!
– Что ты собираешься делать?
– Надо забрать охранника в камеру. Иначе его найдут здесь, и нам крышка.
– Держи! Привязывай!
– Готово! Тяни!
– А теперь ружье…
– И меня не забудь!
Через пять минут ремень вновь упал сверху. Беник ухватился за него и взобрался по стене, ругаясь шепотом.
Опять проклятая камера.
– Итак, уйти невозможно? – спросил Жан-Мари.
– Ты же видишь!
– Теперь нас здесь трое.
Солдат тяжело дышал и дрожал всем телом.
Кервен успокоил его.
– Не бойся, мой мальчик! Мы тебя не съедим.
– Черт! Тише, – прервал его Беник. Боцман уловил какой-то шум в коридоре.
Двери открывались и закрывались. Шаги приближались. Еще одна дверь отворилась и закрылась.
– Проверка!
– Беник, ложись на койку и не шевелись!
Окошко приоткрылось, и в камеру проник луч света.
Ключ повернулся в замке. Вошли надзиратель с фонарем в руке и вооруженный солдат.
Заметив в углу ружье и связанного часового, тюремщик собрался уже бить тревогу, как вдруг Жан-Мари молниеносным ударом оглушил его. Тотчас подоспел боцман и сбил с ног солдата. Затем они закрыли дверь.
– Нельзя терять ни секунды! Свяжи-ка этого парня, Беник. Не теряй времени, просто заткни ему рот, чтобы не орал! Чудесно!
Надзиратель пришел в себя и стал было сопротивляться. Хотя отставной сержант был против чрезмерного насилия, ему пришлось все же вновь ударить его. Больше тот не двигался.
– Беник!
– Что?
– Раздень этого приятеля!
Оба, солдат и надзиратель, так были напуганы, что не пытались двинуться с места. Придя в себя после удара, надзиратель предпочел не подавать признаков жизни, справедливо рассудив, что третьего удара таким кулачищем ему не выдержать.
Беник уже натянул солдатскую куртку и теперь примеривал кивер note 292 Note292
Кивер – военный твердый высокий головной убор.

. Он укрепил на поясе патронташ note 293 Note293
Патронташ – сумка, перевязь с гнездами для ружейных патронов.

и надел на плечи ранец. Затем взял ружье и приладил штык.
Жан-Мари облачился в костюм надзирателя – полувоенное, полугражданское одеяние, состоявшее из широкополой шляпы, куртки с красными обшлагами note 294 Note294
Обшлаг – отворот на конце рукава.

и воротником, а также ремня, на котором висели кривой тесак note 295 Note295
Тесак – рубящее и колющее оружие с широким клинком на крестообразной рукояти.

и связка ключей.
– Ты готов, Беник?
– Готов!
– Прекрасно!
– Куда мы направляемся?
– Уходим!
– Но куда?
– Пока в дверь! А если повезет, то и дальше. Я сержант, а ты мой рядовой. Понял?
– Ясно!
Жан-Мари спокойно закрыл дверь, два раза повернул ключ в замке и направился по коридору, пытаясь подражать тяжелой походке охранника.
Он не знал, как устроена тюрьма, поэтому приходилось идти наугад. Тем не менее они благополучно добрались до двери, возле которой находился ночной постовой.
Жан-Мари и Беник приготовились пройти мимо сонного солдата. Но тот, увидев двоих мужчин, вскочил и спросил по-испански, куда они направляются.
Матросы растерялись. Они не знали, что в обязанности постового входило спрашивать каждого, кто бы он ни был, если дело происходило ночью.
Дверь закрывалась на простую задвижку, и Жан-Мари, ничего не отвечая, хотел выйти. Однако постовой решил применить силу, он принял беглецов за двух охранников, которым пришло в голову удрать с дежурства и покутить в кабаре note 296 Note296
Кабаре – кафе или ресторан с эстрадной программой.

.
Жан-Мари оттолкнул солдата, пропустил вперед Беника и последовал за ним. Постовой понял, что тут дело неладно.
– Тревога!.. К оружию!
– Я погиб! – прошептал Жан-Мари. – Хорошо, хоть Беник успел уйти.
Со всех сторон сбегались вооруженные караульные. Их набралось человек шесть. Поняв, что его вот-вот схватят и разоблачат, бретонец нахлобучил на лоб кивер и бросился бежать по коридору. Часовые, которые еще ничего не знали, пропускали его без всяких помех, их вводила в заблуждение форма.
Вдруг дерзкая мысль пришла Кервену в голову.
– Ага! – нервно усмехнулся беглец. – Они не хотят меня выпустить, так я им наделаю столько хлопот, что навек меня запомнят!
Недолго думая, он открыл камеру под номером один, где томились двое гаучо.
– Друзья, – сказал он, стараясь припомнить испанские слова, – если вам дорога свобода, спасайтесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152