– Она не содержит лекарства от страха.
После паузы младший сказал:
– Да, у нее есть продолжение, – и рассказал, как средний брат пошел бродить по небу в поисках гигантского меча, который старший брат обронил в предсмертных муках. Но не нашел его. И снова Смерть зашевелилась и пронзила его своим страшным взглядом.
И смеясь, Смерть поразила второго брата взмахом когтя, разодрав плоть и рассыпав кости. По небу покатился голый череп.
– Это конец, – сказал рассказчик и, подняв глаза, обнаружил, что остался один. Он еще долго сидел не подвижно, обняв руками колени, и смотрел, как поднимается дым от жаровни. Он понял, что по-прежнему боится, что история не принесла ему облегчения. И он заговорил, обращаясь к пустой комнате, к дыму и к медной жаровне, и рассказал, как взобрался на перила, посмотрел вниз и заплакал, вспоминая своих братьев.
Он знал истинный конец истории и рассказал его: он тоже ступил в пустоту, и комната исчезла, словно мыльный пузырь, как только он покинул ее.
Он погружался в небо все глубже и глубже, направляясь к цели, как копье, брошенное сильной рукой, сквозь яркое пространство в первозданную тьму внизу – туда, куда никогда не проникал свет, туда, где в черной грязи спала Смерть. Там он нашел гигантский меч, потерянный братом.
Он взял его в руки и пошел в открытую пасть Смерти, между зубов, высоких, как горы, в полную тьму, и остановился только перед холодным, вялым сердцем твари.
Он поднял меч и закричал, бросая чудовищу вызов. Словно в ответ на него обрушились воспоминания, и он узнал, что Смерть поглотила все, когда исчез сам мир, и что последняя оставшаяся жизнь должна быть не потеряна, а отдана добровольно, чтобы время и мир смогли возродиться вновь.
И он вспорол себе живот, выпустив кишки и горячую кровь. И из последних сил вонзил меч глубоко в ледяное сердце Смерти.
И монстр пробудился, рыча, изрыгая громадные сгустки крови, и все страны Земли вновь вылились из него, согретые и оживленные кровью третьего брата. А из грязи перед мордой крокодила взяла начало Великая Река. Из грязи на берегу реки восстало человечество, и боги тоже проснулись и моментально поднялись в небо, как стая испуганных птиц.
А теперь пришло время назвать их всех по именам, так как история уже действительно завершилась. Это древнейшая история о Смерти, имя которой Сюрат-Кемад, крокодил, затаившийся в грязи. Еще его зовут Всепоглощающим, Пожирателем Лет и Отцом Ужаса.
Первый брат, тот, который сгорел, – это Кадем-Хидель, могучее Солнце, чья боль дает ему силу. Он согревает землю днем, направляет ветер и является отцом храбрости и суетного тщеславия. Рассыпанные им монеты стали звездами.
Маэна– Ильякун, чей череп покатился по небу, стал бледной Луной, которую мы видим днем. Как печально его лицо, как испугано.
Третий брат – это Тимша-Пожертвовавший-Собой, Тот-Кто-Не-Испугался, Даритель Жизни, чья кровь пропитала плоть Земли.
Он – отец всех нас.


Глава 7 ЯЗЫК МЕРТВЫХ

Я проснулся в сумерках, уже зная, что это не рассвет и не вечер, а некий интервал в безвременье между никогда не прошедшими часами. Я по-прежнему лежал на кушетке в отцовском кабинете. Повсюду вокруг меня на полу валялись книги, бумаги и закупоренные бутылки. Что-то маленькое и темное едва заметно поднялось в углу, запищав, как раненая мышь.
Дым неподвижно висел в воздухе. Застывшие языки замерзшего пламени с изорванными краями бахромой окаймляли дверной проем подобно струям расплавленного металла.
Я прислушался. Существо на полу немного пошуршало бумагой, затем все стихло. Почему-то пришла уверенность, что оно умерло. Но эта смерть ничего не значит, так как всю ценную информацию от него уже давно получили под пытками.
Какая– то скрытая часть моего разума сообщила мне это, один из многих живущих во мне прошептал это мальчишке-Секенру.
В доме воцарилась полная тишина. Впервые за всю свою жизнь я не слышал даже шума реки. И я, и дом, казалось, плыли в абсолютной пустоте, в какой оказались когда-то Небесные Братья перед тем, как был создан новый мир. Лишь эта часть осталась от старого, прежнего мира – плот, плывущий по течению небытия.
Я осторожно сел, ожидая боли, но с удивлением обнаружил лишь легкое онемение в тех местах, куда я был ранен. Я поднес руку к лицу, ощупав отметину на правой щеке, куда вошла стрела. Язык подсказал мне, что я лишился двух зубов на верхней челюсти.
Меня поразила мысль: неужели чародеи регенерируют, как ящерицы и змеи, потерявшие хвост?
Я пошевелил пальцами правой руки, согнул запястье. И мышцы, и сухожилия работали как положено. Там, где стрела прошила мне руку, образовался лишь еще один белый шрам, абсолютно не чувствительный к прикосновениям, не принадлежащий моему телу, совершенно инородный фрагмент. Правая рука совершенно не болела. Осторожно выпрямив руку, я закатал рукав и обнаружил то, что и ожидал, – неровный шрам там, где стрела вошла в плоть, и небольшой нарост там, где она вышла.
Осмотрев бок, я нашел еще один шрам между ребрами.
Пораженный до глубины души, я поднялся на ноги и рылся в ящиках ближайшего шкафа, пока не нашел длинную тонкую иглу. Я воткнул ее в шрам на запястье, но ничего не почувствовал, кроме легкого скрежета, когда острие коснулось кости. Неожиданно игла соскользнула и отклонилась в сторону, показавшись наружу со стороны ладони. Я поднял руку, внимательно изучая странное явление, но тут у меня неожиданно закружилась голова. Я сел на кушетку, скрипя зубами и по-прежнему ожидая боли, однако так ничего и не почувствовал. И с той, и с другой стороны руки выступило по одной-единственной капле крови – там, где вошла игла, и там, где она вышла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152