– Но царица не позволит мне просто взять и уйти. Еще одна струйка пота пробежала у меня по груди.
Лекканут– На проследила ее моим указательным пальцем и, поднеся его к моим губам, засунула мне в рот. Я почувствовал привкус соли.
– Совершенно верно, Секенр. Царица Хапсенекьют не так глупа, чтобы держать тебя здесь, кормить, одевать, размещать в роскошных апартаментах с личной ванной, столовой, библиотекой и всем, что тебе может понадобиться, предоставлять в твое исключительное пользование значительную часть царских садов, не имея в отношении тебя дальнейших планов. Ты действительно являешься ее орудием, которое она держит в резерве. Ни минуты не сомневайся в этом.
Едва Лекканут-На успела это сказать, с противоположного конца сада, из гущи цветов, показалась внушительная процессия, состоящая исключительно из мужчин. Сделав вид, что не замечаю их, я лежал на спине, лениво потягиваясь и положив голову на край своего деревянного ложа, так что видел новоприбывших вверх ногами. Я узнал сухопарого седовласого человека в белой с красным мантии, с завязанной на голове золотой лентой и массивными перстнями на каждом пальце. Это был Такпетор, один из царских евнухов-гофмейстеров, в сопровождении пяти других евнухов.
Даже если он и был удивлен, застав меня за подобным занятием в подобной позе, он никоим образом не показал этого. Все царские слуги были прекрасно вышколены и носили маски невозмутимости. Не думаю, чтобы хоть что-то могло взволновать его. Он, бесспорно, слышал все ходившие обо мне сплетни, даже те, что были правдой. Так что и я решил оставаться настолько же невозмутимым.
– Достопочтенный Секенр, – сказал он высоким щебечущим голосом, – Ее Царское Величество, Возлюбленная Богами Великая Царица Хапсенекьют, поручила мне доставить тебя перед ее очи. Собирайся.
Я перевернулся на живот и посмотрел на него сбоку.
– О.
– Поспеши, о почтенный Секенр. Царицу нельзя заставлять ждать!
Я сел и принялся собирать вещи, в то время как евнухи шумно галдели, что-то обсуждая между собой. Я тщательно закрыл все баночки на спине змеи из слоновой кости пробками, которые специально выстругал для этой цели. Я вытер кисточку тряпкой и положил ее в деревянный футляр, а затем закрепил еще не высохшую страницу рукописи в держателе – плоском четырехугольном ящичке с планкой внутри, чтобы плотно закрепить бумагу по краям, и крышкой, чтобы ничего не упало на нее сверху.
Покончив со всем этим, я натянул на себя длинную по колено, тунику без рукавов – скорее всего, она служила моему предшественнику майкой, – которую всегда носил в жару.
Я сполз с деревянной лежанки и встал во весь свой далеко не великанский рост, в упор глядя на Такпектора и сопровождающих его лиц. На миг он, казалось, замешкался, не зная, что делать дальше. Затем небрежно махнул рукой, и кто-то из его свиты забрал у меня коробку с рукописью, кисти и краски. Два евнуха почтительно, но твердо взяли меня под руки и повели из садов, но не в палаты царицы, а в мои собственные апартаменты.
Представьте, как смешно было видеть их искреннее разочарование, когда они обнаружили, что мне ничего не подходит. Вся одежда принадлежала Луне, а он был почти на два фута выше меня. Так что евнухи остановились на черной шелковой тунике с золотыми змеями. Она свисала у меня значительно ниже коленей, но с этим-то уже ничего поделать было нельзя. Голубые штаны они подкололи булавками у меня над лодыжками. Нога у Луны была раза в два побольше моей, так что простые туфли, купленные Тикой для меня в Тадистафоне, по-прежнему оставались моей единственной парой. Впрочем, носил я их не слишком часто.
Затем началась сумасшедшая свистопляска с массой драгоценностей: колец, ожерелий, браслетов – они додумались даже воткнуть мне в волосы серебряные булавки – и наконец пришел черед длинной мантии чародея с луной и звездами, подобной настоящему куску ночного неба. Я не мог сделать ни единого шага без того, чтобы не запутаться в ней, а они не удосужились ни укоротить, ни просто подколоть ее. Это представляло определенную проблему, пока Такпетор не додумался перекинуть полы мантии через левую руку и не напомнил необходимости двигаться медленно и важно, с достоинством, чтобы создать атмосферу таинственности.
Попрактиковавшись в этой области, я смог только ухмыльнуться:
– Надеюсь, во дворце не случится пожара. Мне бы очень не хотелось пытаться бежать во всем этом.
– Пожалуйста, господин, – пропищал какой-то другой евнух, – ваш талисман. Где он?
Он имел в виду тяжеленное золотое ожерелье, которое царица даровала мне, когда мы въезжали в город, то самое, что отличало меня как одного из важнейших сановников двора. Я не видел его с тех самых пор и не имел ни малейшего понятия, где оно находится. Так что, преодолевая страх, который они, скорее всего, питали ко всему, связанному с магией, их банда принялась исступленно перерывать сундуки, комоды, полки – как же один евнух завизжал, когда дотронулся до бутылки, и оттуда кто-то закричал на него! – вынимая все до последней крошки и аккуратно складывая на место и расставляя, как было; они трудились не покладая рук, пока наконец не отыскали то, что хотели.
Затем меня подтолкнули к магическому зеркалу, которое Такпетор, скорее всего, принял за обычное, и я узрел себя во всем этом великолепии – по-моему, я выглядел ужасно глупо, как девчонка. В Стране Тростников мальчишки не носят серебряных булавок в волосах и колец с драгоценными камнями.
Я подумал, что выгляжу воплощением того Секенра, которого представляла себе Тика.
Подумав о ней, я почувствовал боль – вернее, какую-то странную смесь отвращения, тоски и страсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152