Один из тех, кто живет внутри меня, возможно, и я сам, прекрасно знал этого человека, знал, что он был мне гораздо ближе, чем просто друг…
Но кто– то другой -отец, не ты ли сделал это? – взмахнул моей рукой и заговорил моим голосом, вновь заставив время пойти своим чередом: пламя, лишь на мгновение с ревом и шипением рванувшееся вверх, сожгло оживший труп, и вскоре он уже лежал на полу мастерской грудой дымящихся костей. Задыхаясь и кашляя от густого черного дыма, я вновь погрузил пламя в сон. Но я чувствовал, что время убегает от меня, утекая, как песок между пальцами. И я не имел понятия, долго ли продержится это заклятье…
Воспоминания о голосе трупа, об ощущение необычной близости между нами, заставили меня содрогнуться от боли. Мне пришлось сесть – ноги не слушались. Я опустился на отцовский стул и секунду-другую сидел за столом, положив голову на руки.
Какая– то часть меня была подсознательно уверена -я убил собственную мать. Вторая не соглашалась: нет, это безумие, это невозможно. Мы с ней расстались далеко отсюда, в Стране Мертвых, откуда никогда не возвращался никто, кроме чародея.
Это была очередная ловушка, расставленная для меня неизвестным врагом. Мне надо было избежать ее, и я поступил именно так, как и должен был поступить чародей. Отец внутри меня хранил загадочное молчание.
Перерыв бумаги на столе, я наконец нашел то, что искал: зеленый камень со множеством граней размером с утиное яйцо.
С трудом поднявшись на ноги, я прошелся по комнате, прихрамывая в своем единственном сапоге. В раздражении я стащил его с ноги. Тяжелая шуба сильно давила на плечи, натирая кожу. Я сбросил ее, оставшись полуголым на жутком холоде, а потом вытряхнул еще пару мертвых птиц из лохмотьев, когда-то бывших моими штанами.
Зажав камень в ладонях, я переступил через дымящийся труп и вышел в коридор, где столкнулся с одним из крокодилоподобных эватимов, но чудовище просто зашипело, попятившись от меня, его хвост бил из стороны в сторону, а непроницаемые глаза светились, как догорающие угли.
Грудь заложило. Дышал я с трудом, на морозе горло опять воспалилось, хотя подмышки были липкими и мокрыми от пота. Не в силах сдержать дрожь, я несколько раз едва не уронил камень, пока ковылял, цепляясь за стены и обходя застывшие языки молчаливого пламени.
– Секенр, иди сюда, поиграй со мной! – раздался голос моей сестры. Я не обратил на него никакого внимания.
– Секенр, я вернулся, чтобы снова взять тебя в ученики. Пойдем, продолжим наши занятия. – На моем пути стоял Велахронос, мой старый учитель. Я прошел сквозьнего, и он взорвался, лопнув, как мыльный пузырь. В последнее мгновение я увидел рану, от которой он умер, она зияла у него в горле, как второй рот.
Что– то страшно тяжелое грохнулось у меня за спиной на пол в дальнем конце коридора. Я повернулся посмотреть, что это было: темный мешок или практически бесформенное тело, с трудом волоча себя по полу -или его волокли? – скрылось за углом и исчезло из поля зрения. Там, где оно проползало, вспыхивало и гасло пламя.
Добравшись до своей спальни, я распахнул дверь. Там все осталось по-прежнему: гигантская деревянная стрела торчала из искореженной кровати, пол был завален мусором и обломками, письменный стол – на том же месте, куда я его поставил, когда был здесь в последний раз.
Тщательно закрепив камень в чернильнице, я поволок письменный стол к окну.
Распахнув ставни и облокотившись на столешницу, я выглянул наружу с голой грудью, попав под ледяную струю метели. Что-то размером с мою вытянутую руку пролетело перед моим лицом, выкрикивая мое имя. Я смел его коротким быстрым жестом, и оно взорвалось в огне.
Снаружи в полуночной тьме ветер завывал в скалах, разговаривая на разные голоса, которые я почти начал различать. Над головой по небу неслись обрывки облаков, временами закрывавшие звезды и ущербную луну. От одной стороны горизонта до другой бешено пылало северное сияние.
Что– то зашуршало внизу, прямо подо мной. Я опустил взгляд и увидел, как снежная лавина потоком обвивает дом. Каким-то подсознательным чувством я понял, что это вовсе не лавина, а живая змея изо льда, обвивавшаяся вокруг дома вновь и вновь и с каждым витком набиравшая все большую силу. Ее громадная голова, как лодка плавала на снежной поверхности, непроницаемые темные глаза горели.
Вдоль скал, как на поклонение Титанам Теней, собралось множество чародеев, стоявших в ожидании с факелами и лампами в руках.
Я протянул руку и дотронулся до двух граней камня в чернильнице.
– Когда ты по-настоящему научишься им пользоваться, -прозвучал голос отца в моем сознании, – тебе не нужно будет даже до него дотрагиваться. Достаточно будет просто подумать об этом.
Я это знал. Непонятно было лишь, почему он вздумал поучать меня в такой момент.
Убрав пальцы, я посмотрел на камень. Две грани горели так ярко, что мне пришлось отвести взгляд.
Вершина горы исчезла из вида. Израненный дом, полный застывшего огня, утыканный стрелами, отягощенный живущими в нем призраками, выполняя мою волю, поковылял сквозь пространство и время, скрипя, жалуясь и протестуя каждым бревном, каждой доской. Я слышал, как что-то с грохотом рушится, словно ломаются стены всех комнат. Возможно, так оно и было. Но прерваться, чтобы выяснить это, я не мог – я стоял, как капитан корабля на мостике, и смотрел в море тьмы, раздираемое вспышками северного сияния.
Когда пот высох у меня на боках, я задрожал еще сильнее, но холод заметно ослабел. Северное сияние наконец погасло, солнце медленно поднималось у меня над головой, вдоль горизонта, словно кто-то разлил бледно-голубую и оранжевую краску;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152