И кое– что еще.
Черная магия, как предупреждал меня отец, очень соблазнительна, она завораживает. Я с головой погрузился в ее изучение не просто из страха перед тем, что может произойти со мной в будущем, если я не сделаю этого, но и из-за ее бесспорного очарования, «из любви к искусству», как это сформулировал Луна, характеризуя свое леденящее душу хобби. Черная магия – это музыка, которую способен услышать лишь чародей. И он действительно никогда не может отказаться от нее, заставить ее смолкнуть.
Так что я все дни напролет проводил в библиотеке своего предшественника, один за другим срывая магические замки с волшебных книг, жадно поглощая их тайны, используя свое искусство каллиграфа для копирования карт, таблиц, диаграмм, чертежей и знаков, которые я не стану воспроизводить здесь, в книге своей жизни.
Иногда я чувствовал, как Орканр или Лекканут-На, или кто-то из остальных просыпается внутри меня. Я знаю это, шептали они. Хочешь, я расскажу тебе, что случилось потом…
И я садился, впадая в своеобразный транс, в то время как мой разум говорил сам с собой – компания у меня внутри активно общалась, заставляя мои руки перелистывать страницы, перескакивая вперед или возвращаясь к абзацу, который один из нихзнал наизусть, но Секенр читал впервые.
Таким образом я узнал тайну Девяти Углов, истинное значение Знака Воориш, Литанию Теней Дхаулза и многие другие вещи, которые нельзя даже доверить бумаге, иначе силы, заключенные в них, могут вырваться просто от того, что они будут записаны буквами.
Так проходили недели, затем месяцы. Мои раны затянулись и зажили. Силы вернулись ко мне. Я жил в одиночестве со своими невидимыми компаньонами, и единственными нашими посетителями были духи и призраки, которых кто-то из нас время от времени вызывал. Я весьма смутно представлял себе такие вещи, как смена времен года, иногда даже забывал поесть, поспать или принять ванну. Когда ко мне приходили слуги, я их не замечал. Со временем я обнаружил, что, если прийти на кухню поздно ночью, там найдется для меня еда. Я обычно набирал полную корзину и уходил, довольный что избежал встречи с кем бы то ни было. Я рассуждал так: если я понадоблюсь придворным сановникам или царице Хапсенекьют, за мной пришлют. Но обо мне все забыли. Меня прятали или как досадную помеху – законная царица не могла открыто признать, что слишком тесно связана с чародеем, – или как кинжал, который хранят под подушкой, и никто не видит его до тех пор, пока не приходит время им воспользоваться.
Я постепенно научился пользоваться магическим зеркалом и прежде всего заглянул за свое отражение – в собственную душу. И тогда передо мной появился отец вместе с Танниваром Отцеубийцей и гороподобной, жирнющей Лекканут-На и многими другими, которых я знал по снам и видениям, но никогда не видел воочию.
Через какое-то время я смог обозревать другие места: потаенные уголки дворца; клерки, пишущие за досками в большом зале; дети знати, играющие в какую-то игру с цветными шариками; солдаты, марширующие и упражняющиеся во дворе; привидение-скелет в коридоре; вампиры в подземном склепе, и даже один раз – беглый взгляд на царицу Хапсенекьют с ее придворными дамами в ванной. Я наблюдал за ней с наивным восхищением невинности, а когда она повернулась в мою сторону, быстро прикрыл зеркало куском ткани.
А как– то раз, когда я стоял перед зеркалом совсем изможденный -мне кажется, тогда я просто забывал поесть в течение нескольких дней и не спал приблизительно столько же, – я увидел без каких бы то ни было чар и заклинаний обстановку отцовского дома – зеркало показало мне знакомые комнаты, чуть дольше прочего задержавшись на моей спальне с перевернутым письменным столом, сломанной кроватью и разбросанными по полу бумагами. Моя старая школьная сумка валялась на полу у окна, там, где стену прошили стрелы. Замерзшее пламя блестело золотом.
Весь дрожа, я приник к зеркалу, прижав лицо к стеклу и долго вглядывался в темное отражение, отчаянно желая попасть туда, хотя и не был уверен, что сумею, и месте с тем страшно боясь этого. Это было моим наследием, от которого я так хотел отказаться, и, наконец, моей тайной: я хотел вернуться в свое детство (что не под силу никому, неважно, чародей ты или нет), больше всего на свете хотел вернуться в отцовский дом (который мог оказаться смертельной ловушкой), хотел вновь оказаться среди знакомых вещей (которые причинили мне столько боли).


Глава 12 НЕИЗБЕЖНОЕ ЗЛО

– Ты обладаешь просто уникальной способностью отрицать очевидное, Секенр. Это даже забавно.
Говорила Лекканут-На. Она делила со мной тело. На сей раз никто из остальных не ревновал. Я прекрасно знал, что, если она попытается взять надо мной верх, Ваштэм, Таннивар и все остальные обязательно одолеют ее.
Это было безобидной поблажкой престарелой даме, которая когда-то была настолько толстой, что неподвижно лежала в склепе в течение многих столетий, пока мой отец не убил ее. А теперь ей доставляло громадное удовольствие быть молодой и стройной ( Ты такой крошечный, Секенр! Такой легкий! Просто кузнечик!)и, возможно, побыть какое-то время мужчиной, хотя она избегала обсуждать этот вопрос. Мне кажется, она считала меня ребенком, еще не доросшим до подобных вещей.
В тот день она наслаждалась теплом солнечных лучей, согревавших ее кожу (вообще-то, моюкожу); мывытянулись на гладко отшлифованной деревянной лежанке в глубине дворцовых садов. Дерево, в отличие от камня или металла, никогда не накаляется слишком сильно.
Стоял необычно теплый для середины осени день, небо было ясным, жара не чувствовалась совсем благодаря легкому ветерку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152