Она сделала знак, отгоняющий злых духов. Я пожал плечами. Она опустила руку.
Внутри хижины закричала другая женщина, и стоявшая передо мной девушка оглянулась, а потом снова посмотрела на меня. Слезы заливали ее лицо. Она что-то быстро-быстро затараторила на языке, которого я не понимал.
Секенр, чародей, стоял на распутье между двумя мирами: магическим и человеческим. Он сделал шаг в направлении мира людей.
Женщина в хижине снова издала протяжный душераздирающий крик. Девушка жалобно закричала, обращаясь ко мне, умоляя помочь ей, – она уже избавилась от страха, вызванного моим появлением. Значит, я был для нее не так страшен, как…
Женщина внутри вновь закричала, но крик вскоре оборвался. Мы с девушкой молча, глаза в глаза, смотрели друг на друга.
Прямо по прибрежной грязи я направился к лачуге, она последовала за мной. Добравшись туда первым, я откинул лоскутное одеяло, загораживающее вход.
Там, плача и дрожа, лежала женщина, наполовину придавленная чем-то темным, тускло блестевшим в полумраке. Я моментально отшатнулся, почувствовав ужасающий запах гниющей, разлагающейся плоти, но все же двинулся вперед, зажав нос рукой, – женщина тихо всхлипывала, а навалившаяся на нее тварь начала медленно подниматься.
Девушка у меня за спиной снова вскрикнула. Я оглянулся и увидел, что она упала на колени и принялась рвать свои длинные грязные и спутанные волосы.
Я попятился прочь от дверей. Темная тварь поднималась, преследуя меня, и снаружи в лунном свете передо мной предстал обнаженный, наполовину разложившийся труп мужчины, ковылявший ко мне на негнущихся остатках ног, и объятия его простертых ко мне рук – я понял это с первого взгляда – явно отличались недюжинной силой. Я видел множество его собратьев и прежде: призраки, которых призывал мой отец, и посланцы его врагов, которые дразнили его.
Но этот явно отличался от всех них. Он вновь бросался на меня, в то время как я упорно избегал его объятий, а на искаженном мукой лице и в глазах его было написано страшное отчаянье.
Я заговорил на древнем языке мертвых, на котором говорят в необозначенной ни на одной карте стране – в утробе Сюрат-Кемада, куда приходят люди всех наций, чтобы заговорить на этом едином для всех языке.
– Стой!
– Почему бы мне не разодрать тебя на мелкие кусочки?
Хлопнув в ладоши, я высек искру. Мертвец заколебался, почувствовав запах магии, но потом снова погнался за мной по берегу – то пробегая по мелководью, то вновь возвращаясь на берег, мы закружились в каком-то исступленном фантастическом танце, который мог кончиться в любой момент, если бы я потерял равновесие и упал, а труп накинулся бы на меня.
– Оставь нас! – закричал я. – Изыди навеки!
– Нет, пока не заберу свое по праву…
– Я могу помочь тебе. Я знаю дорогу…
– … мое навеки…
Женщина в хижине закричала, заставив младшую – ее дочь? – выйти из оцепенения. Она побежала в дом и вскоре появилась на пороге, поддерживая вторую. В тот же миг я убедился, что старшая – но совсем не старая – действительно была ее матерью: об этом говорил и одинаково удлиненный овал лица, и одинаково прямые длинные черные волосы.
При виде их мертвец утратил ко мне какой бы то ни интерес. Он начал медленно приближаться к ним, словно был уверен, что они не убегут, а они стояли в лунном свете, словно были уверены, что так и должно быть. Женщина постарше плакала. Младшая что-то кричала трупу, что-то быстро-быстро тараторила в отчаянии.
Я выбежал вперед, перерезав мертвецу дорогу, но удар тыльной стороной ладони заставил меня покатиться кубарем. Я поднялся, избегая быстро двигающейся руки, и закричал на архаичном формальном языке Страны Мертвых:
– Остановись! Заблудший, я знаю путь в страну теней. Я действительно был в Ташэ, где обитают мертвые. Я и вправду могу показать тебе дорогу.
При упоминании о Ташэ мертвец снова замер. Я поднял свою светящуюся ладонь к полуразложившемуся лицу, ослепив маслянистые черные глаза.
Тварь, словно колеблясь, посмотрела на меня и снова направилась к двум женщинам, но уже не так быстро.
– Отец! – закричала девушка. Это слово я понял. Оно совпадает во многих языках народов Реки. Пришла моя очередь застыть на месте от изумления.
Всматриваясь в мертвое, полное боли лицо, я начал понимать.
И снова рука, напоминавшая гибкий стальной прут, отшвырнула меня прочь, но я поднялся, и на моих испачканных грязью руках горел огонь.
– Я освещу тебе путь к Черной Реке, – я применял сложнейшие обороты языка мертвых, почти распевая слова. – Пойми, я был послан к тебе богами, самим Сюрат-Кемадом, богом-разрушителем, богом-деспотом, но богом милостивым и справедливым, чтобы проводить тебя домой. Я пришел как друг, как посланец страны вечного покоя. Не бойся. Слушай. Повинуйся. Я облегчу твою боль. – Я говорил с ним так нежно и ласково, как говорил бы с отцом, а тварь стояла и слушала, извиваясь. Женщины, воспользовавшись предоставившейся возможностью, пробежали у нас за спиной на высокий берег реки.
Должно быть, прошли часы. Пока я говорил с трупом, небо заметно просветлело. Глаза мертвеца заблестели в первых лучах рассвета. Возможно, он даже плакал. Он извивался и шатался, едва не разваливаясь на куски, но в конце концов сердито зашипел на меня:
– Я еще вернусь за своим. Не мешай мне, – а потом молниеносно нырнул в реку и скрылся из вида.
Я долго стоял на берегу, рассматривая разбегавшуюся рябь там, где он ушел под воду.
Лишь через несколько минут я обнаружил, что обе женщины стоят рядом со мной. Младшая положила руку мне на плечо. Я обернулся. Она обняла меня, затараторив что-то непонятное, очевидно, слова благодарности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152